Боги и гиганты

Анероид показывает, что стена расположена на высоте 248 метров над уровнем моря и более чем на 200 метров выше города. Изгибаясь зигзагом, она проходит с запада на восток по всему горному хребту. Еще раз проверим измерения: да, толщина ее от пяти до семи метров; но высота меньше: по наружной стороне от одного до трех метров, по внутренней стороне ее трудно точно определить, так как тут нанесло столько щебня, что местами он значительно превысил первоначальную высоту стены. Раскопки позволяют ее уточнить. Повсюду в стене проступают многочисленные куски мрамора. Вокруг лежат разбитые на четверти и половины или даже целые колонны — их не тронули потому, что они из трахита, тогда как мраморные колонны уничтожались обжигальщиками мрамора в течение десятилетий или, может быть, даже столетий. Под грудой, где свалено около сорока гранитных колонн, в стене выбито отверстие глубиной три метра, — наверное, здесь когда-то было очень много мрамора. Следует заметить, что чрезвычайно стойкий и насыщенный раствор (к сожалению, тоже из мраморной извести!) настолько затвердел, что не позволил обжигальщикам мрамора снести и сжечь всю стену. Все говорит о том, что стена строилась либо как вторая, более высокая линия для защиты верхней крепости, либо как более удобная по размерам. Территория, которую ограждала нижняя стена, могла оказаться слишком большой для сравнительно малочисленной группы воинов, и защитники решили уменьшить крепость. Кроме того, вторая стена строилась в такое время, когда здесь, наверху, рельефы и колонны валялись кучами и их, даже не пытаясь определить художественной ценности, использовали в качестве строительного материала. Итак, поколения как древних, так и современных разрушителей сделали все, чтобы наши глаза и руки не ощутили прелестей античного искусства.

Начиная от этой стены и до нижних террас весь широкий горный хребет является по существу единственным в своем роде полем щебня. Склон между стеной и верхней крепостью тоже покрыт щебнем. И там и здесь бурно разрослись мирт, лавр и другие кустарники. Оба склона имеют нечто общее: ни одного, хотя бы самого маленького кусочка мрамора не валяется на их поверхности. Зато повсюду видны остатки старых и новых известковых печей.

Хуманн направляется в другую сторону и теперь, наконец, вступает на территорию верхней крепости.

Тридцатью метрами выше византийской начинается третья, последняя, стена. Фундаменты здесь такие же древние, как у башен с воротами, но гораздо массивнее. Па них византийцы позднее возвели стену, местами прерываемую высокими башнями. Снаружи не видно, замурованы ли в ней рельефы, но даже на первый взгляд ясно, что степа содержит многочисленные мраморные плиты, возможно, с надписями, а кроме того, еще и архитравы и триглифы.

Территория собственно крепости, к которой подходит теперь Хуманн, начинается с рынка, который следует, наверное, называть Верхним; западнее его видна терраса, приблизительно 200 метров длиной, идущая прямо по западному крутому склону. От края террасы гора еще раз поднимается в северном и северо-восточном направлениях, заканчиваясь сплошной грудой развалин. Народное предание гласит, что здесь располагался храм Афины Полиады — покровительницы города. Насколько это правильно — неужели такой вопрос никого ранее не интересовал? — могут решить только раскопки, но очередь до этого места дойдет еще очень не скоро.

Время летит быстро, и неотложные дела не позволяют Хуманну тратить его на длительный осмотр крепости. Но Хуманн долго стоит наверху, забыв мрамор и Атталидов, забыв алтарь гигантов и даже известковые печи, и смотрит на город, на далекую равнину, простирающуюся до Элеи и дальше, до синего моря. Потом, стряхнув с себя оцепенение, он поднимается вверх по последнему склону на самую высокую точку горы до восточной укрепленной стены, фундамент которой хорошо сохранился. Взгляд скользит по долине гор Темноса, охватывает верхнюю равнину Каика вплоть до Сомы и до высоких ограничивающих горизонт гор, у подножия которых по другую сторону — это хорошо знает Хуманн — расположились Кыркагач и Бакыр. А за ними в тихой долине под сенью гордых горных вершин лежит Баш-Гелимбек, который тоже полон древних руин, но никто не знает, что это за развалины, несмотря на множество надписей, которые Хуманн нашел там и отослал в музеи.

Вся восточная половина верхней крепости перечеркнута стенами фундаментов. Говорят, здесь находился царский дворец Атталидов. Это надо бы тоже проверить, так как расположение развалин позволяет предположить, что людская молва — vox populi[42], — возможно, справедлива.