Боги и смертные: Современное прочтение мифов Древней Греции

Мало кому из троянцев удалось уцелеть. Греки пощадили Гелена, а также Антенора с сыновьями. В ту ночь, когда горела Троя, бежал из города Эней, спешно собрав всю свою семью: на закорках он нес своего отца Анхиза, одной рукой крепко держал ладонь своего маленького сына Аскания, а другой прижимал к груди статуэтки домашних богов. Его жена Креуса сначала поспевала за ним, но потом отстала и потерялась в дыму и суматохе. Втроем, вместе с немногими оставшимися троянцами они отплыли искать себе новый дом. Анхиз умер в дороге, но Эней с Асканием добрались после долгих скитаний до Италии и подготовили почву для основания Рима.

ЦИРЦЕЯ{15}

Возвращение

{122}

Атрей и Фиест

Семейное древо Агамемнона и Менелая представляло собой прогнивший ствол с корявыми перекрученными ветвями, дававшими порченые плоды. Корнем этой порчи был Тантал, когда-то разрубивший на части и сваривший в котле своего сына Пелопса, чтобы проверить, в самом ли деле богам ведомо все. Боги, прекрасно зная, что за угощение им подал радушный хозяин, приговорили преступника к вечным мукам в Тартаре.

Мойра Клото прилежно выловила из бульона все куски тела Пелопса и воскресила его, но, поскольку в жилах его текла прежняя, отцовская кровь, Пелопс вырос человеком безжалостным и порочным. Одним из своих злодейских поступков он запятнал весь род на много поколений вперед: убитый Пелопсом возничий Миртил, умирая, проклял и его самого, и всех его потомков.

Проклятие подействовало быстро. У Пелопса был внебрачный сын по имени Хрисипп, прижитый по молодости. Женившись на Гипподамии, он велел ей растить Хрисиппа вместе с их общими детьми, но Гипподамия, как бывает свойственно мачехам, ненавидела его за само существование на свете. И она подговорила своих старших сыновей, Атрея и Фиеста, убить единокровного брата. Атрей с Фиестом заманили Хрисиппа в дальнюю часть двора, где находился заброшенный колодец. Его деревянная крышка давно сгнила, так что братья мигом его раскупорили, а потом стали подначивать Хрисиппа заглянуть внутрь. Едва он перегнулся через край, братья схватили его за ноги, разом дернули вверх и отпустили. Когда снизу донесся плеск, у них побежали мурашки по спине. Они умчались прочь со всех ног, не слушая крики Хрисиппа о помощи, впервые познав вкус убийства. Этот вкус им понравился.

Узнав о том, что натворили Атрей и Фиест, Пелопс изгнал их из своего царства, добавив к уже павшим на него и весь род проклятиям еще одно. Братья нашли приют в Микенах – городе, который основал Персей. Их сестра Никиппа вышла в свое время замуж за сына Персея Сфенела, и тот унаследовал трон, но к тому времени, как в Микены прибыли изгнанники, Сфенел уже умер, оставив преемником своего сына Эврисфея. Годы спустя, когда Эврисфей и его наследники погибли от рук сыновей Геракла, взоры микенцев обратились к Атрею и Фиесту. Вот только кого из братьев возвести на престол?

Гермесу момент показался как нельзя более подходящим, чтобы лишний раз поворошить угли в проклятии, наложенном его сыном Миртилом. Он отправил в Микены сияющего золотом барана – чудо из чудес. Атрей тут же его присвоил, а потом, опасаясь, что им завладеет кто-то другой, зарезал. Сверкающее тело барана он уложил в сундук и припрятал поглубже в подземельях под домом.

Фиест, всегда подозревавший брата в намерениях когда-нибудь что-нибудь у него обманом отобрать, заранее подготовил почву для мести, соблазнив жену Атрея Аэропу. Однажды ночью, лежа в объятиях Фиеста, Аэропа рассказала ему о теле барана, которое ее муж скрывает в подземельях. Нежными поцелуями и жаркими ласками Фиест убедил Аэропу отдать ему барана. Чуть погодя, когда микенские старейшины стали совещаться, кого посадить на трон, Фиест сказал:

– Брат мой, не кажется ли тебе, что из нас двоих городом лучше будет править тот, кто сумеет найти и поймать чудесного золотого барана?

– Разумеется! – хохотнул Атрей, уверенный в своей победе.

Братья разбежались по домам. Атрей открыл свой сундук – но там было пусто. Фиест вернулся на собрание старейшин с телом барана в руках и стал царем.

Еще некоторое время спустя Атрей пригласил Фиеста на ужин: пора забыть старые обиды и наладить отношения, сказал он. Угощение было приготовлено на славу – собственно, Атрей сам его и готовил. Заманив своих маленьких племянников инжиром и медом в подземелья, где он недавно прятал барана, Атрей заколол их, не обращая внимания на отчаянные крики: «Дядя!» – эхо которых металось среди каменных стен. Мастерски разделав тела – дед мог бы им гордиться, – Атрей сварил и запек все, кроме голов и ладоней. Не притронувшись к угощению сам, он смотрел, как наслаждается трапезой Фиест.

– Потрясающе вкусно! И такие интересные, немного пряные нотки – это ягнятина? Вол? Явно ведь не козлятина, – допытывался Фиест.