Боги вернулись

– Я знаю всё об этих беглецах, – вбивал слова, словно молоток гвозди, голос. – Вы их вспугнули, они пошли через тайгу. При переходе через каменный пояс у реки оба погибли. Женщина сорвалась, мужчина пытался ей помочь, но не сумел. Они упали вниз и насмерть разбились о камни. Их гибель видел охотник. Он и похоронил погибших на берегу реки. Доложите об этом своему командованию! Посторонних людей в нашей деревне нет!

Так же внезапно, как и провалился, командир вынырнул из колодца. Прижмурился от яркого света, мгновенно наступившего после окружавшей в колодце тьмы. Обвёл глазами комнату. Всё, как до провала. Бойцы сидят, слушают и бдительно посматривают по сторонам. Старики кивают головами и поддакивают своему руководителю: "Так, так… чужих у нас нет!" На лице старейшины искренность и доброжелательность. Нет и намёка на лукавство или попытку обмануть. В душе командира непоколебимая уверенность: то, что сказал этот человек, – чистейшая правда, не верить ему нельзя.

– Спасибо за информацию. Я верю вам! Но если начальство потребует провести эксгумацию, придётся показать место их захоронения.

– Конечно, майор, – в голосе Ратомира спокойные, завораживающие нотки, – обязательно покажем. А если в деревне объявятся чужие, непременно об этом сообщим властям.

Всё обговорено, недомолвок и недоговорённостей нет. Майор Крутиков принимает естественное, как ему кажется, никем не навязанное решение.

– Бойцы, подъём, летим на базу!

Спецназовцы вышли.

– Через три дня воины сюда вернутся вновь, – задумчиво, ни к кому не обращаясь, произнёс Ратомир, – но задавать вопросы им будет некому.

Вертолёт улетел. Уже в полёте Крутикова вдруг посетила неприятная мысль: откуда старейшина узнал его звание? Сам он его не называл. Бойцы обращались к нему просто: "Командир". На униформе знаков различия нет. Всё, кроме этого пустяка, было логичным и понятным. Но стоит ли возвращаться из-за подобной мелочи? Майор не стал докапываться до истины и затолкал вызывающую сомнения мысль подальше в закоулки памяти.

Илья и Лура вышли из соседней комнаты. Они слышали весь разговор. Ложь во спасение, озвученную Ратомиром, и картину их "экстремистской" деятельности из уст командир спецназа. Илья был в очередной раз поражён: на его глазах, при свидетелях старейшинах, произошло кодирование сознания имевшего специальную подготовку офицера. Сделано это было без всякого физического контакта и банального заклинания гипнотизёров: "Вы засыпаете, ваши веки тяжелеют…"

На Луру сильнейшим образом подействовали сведения, которые озвучил командир. Она, не проронив ни слова, полностью ушла в свои переживания. Её любимый убил в посёлке троих бандитов и недалеко ушедшего от этих отморозков полковника. При этом самым бесстыдным образом скрыл всё от неё! Как можно ему после этого верить?

***

Объяснение с Лурой проходило трудно. Всё понимавшая с полуслова инопланетянка на этот раз вела себя как обычная земная женщина. Корила Илью не за то, что тот убил бандитов, на это его вынудили чрезвычайные обстоятельства, а за то, что скрыл всё от неё. Ей было горько и обидно. В светлом мире не принято так поступать, влюблённые делят на двоих все беды, невзгоды и радости. Илья защищался и твердил, что умолчал во благо. Лура не принимала его оправданий. Помирила их только прибывшая после полудня Вера. Она рассказала девушке о разговоре с Ильёй и просьбе оберегать её от жестоких сцен земного мира. Лура простила Илью. Они помирились, но, хоть и говорят в народе "милые бранятся, только тешатся", осадок от ссоры остался. Чтобы развеять этот осадок, Илья после обеденного отдыха пригласил Луру прогуляться по деревне и взглянуть на быт жителей. Она согласилась.

Он взял её за руку, и они пошли по улице, на которой были построены дома для приезжих, в другую половину деревни, где собственно и жили староверы. То, что увидели, удивило обоих. Глухая, затерянная в сибирской тайге деревня староверов по представлению прибывших из цивилизации соплеменников должна была проигрывать во всём. На самом деле деревня резко отличалась от того посёлка, из которого они едва сумели убежать. Отличалась в лучшую сторону. Здесь они увидели не угрюмых, задавленных жизненными проблемами и несправедливостью рабов, а людей свободных, спокойных, рассудительных, здоровых и счастливых. Слышали, что староверы к чужакам недоверчивы, не пускают к себе в дом, но не увидели этого недоверия. Люди воспринимали прибывших в деревню праведников как своих единоверцев и единомышленников. И дети, и взрослые держали себя с ними просто, доброжелательно, с привычным, воспитанным с детства достоинством. Бросились в глаза чистота и порядок во всём: в домах, на подворье, в одежде.

В центре деревни встретили Глумова. После приветствий разговор вполне естественно зашёл о жизни староверов. Профессор прибыл сюда раньше и потому взял на себя обязанности экскурсовода.