Боги вернулись

– Я в этой деревне уже третий день и не перестаю удивляться, – восхищался Глумов. – Удивительная деревня! Многое повидал, но не думал, что в России есть такие нетронутые, чистые уголки, так прекрасно сохранившие традиционные ценности предков. Они жили в изоляции, на них совершенно не подействовало тлетворное влияние Запада! Это законсервированный островок духовности руссов. Их надо бы приводить в пример тем, кто много кричит о русской идее, русском характере, но ничего в этой сфере не делает!

В Илье немедленно проснулся дух противоречия. Он возразил.

– Вряд ли пример этого самобытного островка что-то изменит, профессор. Большинство в нашем мире считает иначе: упёртый консерватизм староверов мешает прогрессу цивилизации!

Глумова поколебать таким заявлением было невозможно.

– Вы рассуждаете как глубоко кодированный системой человек, мой молодой друг. Всё зависит от того, что считать прогрессом. Лично я не желаю считать прогрессом технократическое развитие, которое делает человека рабом системы, рабом техники, рабом вещей, рабом тела, наконец…

Илья был согласен с убеждениями Глумова, но отказал в понимании этого основному населению страны.

– Я полностью соглашаюсь с Вами, Михаил Николаевич, но много ли у нас найдётся соотечественников, разделяющих эти взгляды?

Разговор от жизни староверов грозил перекинуться на пороки российского общества, и Лура вынуждена была вмешаться.

– Мужчины, прошу вас, отложите этот разговор. Михаил Николаевич, расскажите нам сначала, что вас особенно заинтересовало в этой деревне?

Разве мог профессор отказать красавице? Он откровенно восхищался Лурой и белой завистью завидовал Илье, у которого были все данные, чтобы завоевать сердце инопланетянки. На уровне интуиции он распознал перемены, произошедшие во взаимоотношениях молодых людей, и порадовался тому, что притяжение у них взаимное. Глумов тотчас забыл о споре и принялся рассказывать.

– Мне приходилось бывать в селениях староверов на Севере России, поэтому я имел о них понятие. Во многих поселениях цивилизация размыла образ их жизни, но в этой деревне всё в первозданной сохранности. Небольшой экскурс в историю. Староверы – это руссы, не принявшие церковных реформ. Во времена реформы они бежали в глушь, чтобы избежать физического уничтожения. В последующее время, включая и годы Советской власти, были всегда гонимы в духовном плане. Их убеждения не совпадали с идеологией власти. На этом месте, где мы находимся, старообрядцы поселились в девятнадцатом веке. Переселились из Западной Сибири, куда в веке семнадцатом бежали их предки из Центральной России. Благодаря изоляции, им удалось законсервировать свою жизнь и оставить её такой, какой она была несколько веков назад. Здесь все без исключения – люди глубоко верующие, чтут Закон Божий. Относятся к Богу как дети к отцу. Накопленные знания передают из поколения в поколение. А чтобы не было вырождения, разыскивают в других поселениях староверов и в миру близких по духу и вере молодых ребят и девушек, которых женят и выдают замуж за своих.

Лура, внимательно слушавшая профессора как заправский земной

репортёр, задала наводящий вопрос:

– Михаил Николаевич, за эти дни вы, наверное, познакомились с людьми этой деревни, расскажите о них подробнее.

– Конечно, – торопливо заговорил Глумов, – конечно же, познакомился! Люди меня поразили больше всего. После наших лицемеров и мздоимцев, они для меня словно инопланетяне. Убедился на деле: всё, что пишут о староверах хорошего – правда. Они простые, доброжелательные и красивые. Красивые в старинном понимании этого слова: внешне и духовно. Женщины одеты в сарафаны, у мужчин – бороды, носят косоворотки, выпущенные поверх брюк. Мода у них не меняется, для их образа жизни это – оптимальная одежда. Но что интересно, разнообразят и украшают свою одежду они с большой фантазией. Трудятся добросовестно, никого не надо заставлять и подгонять, поэтому никогда не сидят без дела. В материальном плане очень аскетичны. У них совершенно отсутствует дух накопительства, преклонения перед вещами и богатством. Довольствуются тем, что есть, и к потреблению относятся очень рационально.

– Я неоднократно читал, что в семьях у них очень много детей, и, в отличие от основного мира, они редко болеют, – вставил в рассказ Глумова свой вопрос Илья. – Профессор, чем это можно объяснить? Жизнью в изоляции?

Как всякий увлечённый рассказом человек, которому приходится резко переключать внимание, профессор несколько отрешённо посмотрел на молодого собеседника и, уловив суть вопроса, заговорил.