Боги войны

Этого по крайней мере, она не могла предвидеть, этого слова, являющегося его именем, или же просто не желала его использовать... Корсон неторопливо принялся развязывать ее. Он понял, что именно поэтому разгладилось ее лицо. Она молча позволила ему довести это дело до конца, потом одним движением поднялась, растерла запястья, подошла к нему и, прежде чем он шевельнулся, закатила ему две оплеухи. Корсон не прореагировал.

— Именно так я и предполагала,— с презрением произнесла она.— Вы даже предвидеть не способны. Интересно, откуда могла взяться такая деградация. И на что вы можете быть годны. Нет, только со мной такие вещи случаются.

Она пожала плечами и отвернулась, ее серые глаза нацелились на море, над которым бесшумно летел их корабль.

«Совсем как героиня из старых фильмов,— подумал Корсон.— Из довоенных фильмов. Они подбирали по обочинам разных типов, и потом с ними случались вещи более или менее удивительные, чаще всего в них влюблялись. Мифология. Такая же, как табак или кофе. Или подобный этому корабль».

— Это мне наука на будущее, если придется подбирать людей, которых я не знаю,— продолжала женщина, словно играя свою роль в одном из мифологических фильмов.— Еще посмотрим, кто вы такой, когда прилетим в Диото. А до тех пор ведите себя спокойно. У меня влиятельные друзья.

— Князья Урии,— саркастически произнес Корсон.

— Никогда не слышала о таких князьях. Разве что в легендарные времена...

Корсон сглотнул слюну.

— Так на этой планете — мир?

— Уже тысячу двести лет, насколько мне известно. Я надеюсь так останется до конца света.

— Вы знакомы с туземцами?

— Конечно. Это интеллигентные и безвредные птицеподобные существа, проводящие время в философских беседах. Правда, взгляды их несколько декадентские. Нгал Р’нда — один из самых близких моих друзей. А вы считали, с кем имеете дело?

— Понятия не имею,— признался он.

И это была чистая правда.

Она подобрела.

— Я проголодалась,— заявила она,— полагаю, вы тоже. Посмотрим в состоянии ли я что-нибудь для вас соорудить, после того, как мне от вас досталось.

Он не заметил в ее голосе ни малейшего страха, скорее — симпатию.

— А вас как зовут? — поинтересовался Корсон.— Мое имя вы знаете.

— Флора,— ответила она,— Флора Ван Вейль.

Первая женщина, которая представилась ему за последние пять лет. Нет, в самом деле — вел он внутренний монолог — или же мне все это снится, или все это, какая-то ловушка, или иллюзия, или же — бред, цветной и объемный, каким галлюцинирует лежащий на ложе смерти вот уже тысячу двести, а может, и две или три тысячи лет?

Он чуть не выронил протянутый ему стакан.

Когда они подкрепились, мозг его начал работать нормально. Он подытожил ситуацию. Он не мог понять, что же случилось с планетой Урия, если правдой было то, что между несколькими миллионами живущих здесь людей и немного более многочисленными туземцами царит мир. Он знал, что отправляется в Диото, в крупный город, в обществе самой очаровательной девушки, какую когда-либо видел.

И что Бестия бродила по лесам Урии, готовая размножиться и дать жизнь восемнадцати тысячам маленьких Бестий, которые быстро станут такими же опасными, как и она, и что случится это через шесть месяцев, а то и скорее, если Бестия без труда отыщет себе пищу.

У него была определенная точка зрения на то, что произошло. Когда сразу перед взрывом Бестия удалилась от корабля, она переместилась вперед во времени на несколько секунд, но совершила путешествие длившееся тысячелетие. Уже не существовало ни князей Урии, ни Солнечной Державы. Война была выиграна или проиграна, но вне зависимости от этого, стала уже забытой. Он мог считать себя демобилизованным и скинуть солдатский мундир. Или же мог считать себя невольным дезертиром, заброшенным в будущее. Сейчас же он оказался лишь человеком, затерявшимся среди миллиардов граждан некоей Галактической Федерации, распространявшейся на всю звездную структуру и достигающей Туманности Андромеды, объединяющей миры, который он, вне сомнения, никогда не увидит, сообщение между которыми осуществляла транспространственная связь, позволяющая мгновенно перемещаться с места на место, с планеты на планету. Теперь у него не было ни собственной личности, ни прошлого, ни какого-либо задания. Теперь он не знал ничего. Из Диото он мог добраться до любой звезды, сияющей на ночном небе, и заняться тем единственным делом, которое он знал — войной, или же выбрать другое. Он мог уйти, позабыть про Землю, позабыть про Урию, Бестию, Флору Ван Вейль, навсегда затеряться на космических перекрестках.

И позволить новым обитателям Урии самим позаботиться о Бестии и восемнадцати тысячах ее малышей.

Но он был не настолько наивен, чтобы не отдавать себе отчета в том, что вот уже порядочное время его тревожит некий вопрос.

Почему Флора Ван Вейль объявилась именно в тот момент, чтобы взять его на борт? Почему она производила впечатление, что играет, причем плохо, роль, зазубренную наизусть? Почему ее неподдельную злость, она так быстро обратила в сердечность, как только пришла в себя?

5.