Бой без выстрелов

Второй голос, принадлежавший определенно нерусскому, подтвердил:

— Да, да, мишь…

— Они, сволочи, позднее выходят, ночью прикрываются.

— Да, да партизан… ночью…

Федька слушал затаив дыхание.

Незнакомцы начали есть, громко чавкая, что-то пили, обсуждали какую-то историю, случившуюся с Махмудом: какой-то Курицын дал ему по морде и посадил на губу.

У Федьки затекли ноги, пока за кустами улеглись и затихли. Федька прислушался еще и, решив, что там уснули, изменил положение, сел, дав отдых ногам. Он еще не меньше часа выжидал, пока из-за кустов не послышался храп.

Осторожно, высматривая, куда поставить ноги, чтобы не хрустнула веточка, не стукнул камень, согнувшись до земли, Федька пошел к своим товарищам. Они все еще спали, разметавшись на земле.

Федька подошел к Александру Ивановичу, встал на колени, примерился и, зажав ему рот, навалился. Тот обеспокоенно взметнулся, но Федька притиснул его к земле и зашептал в ухо:

— Спокойно, Александр Иванович, не шуми. Это я, Федька… Только тихо.

Александр Иванович затих. Федька освободил ему рот, Александр Иванович сразу же сел.

— Двое… с оружием, — зашептал Федька. — Не партизаны, нет. Скорее полицаи. Спят, может, оба, может, один… Совсем, совсем близко.

Александр Иванович также шепотом:

— Опыт имеешь, буди Володьку. Хорошо бы оружие раздобыть, да и предателям капут сделать. Буди.

Володьку разбудили тоже без шума. Сдвинув головы, выслушали Александра Ивановича.

— Пойдем босиком, как Федька, чтобы подкрасться, не спугнуть. Ведет Федька, потом он заходит с другой стороны. Нападаем мы — Володька и я, Федька спешит на подмогу. Если спят — тихо взять оружие и командовать подъем. Ясно?

Все удалось как нельзя лучше. Те двое спали беспечно. Один, постарше, лежал на спине с открытым ртом и громко храпел. Второй, совсем молодой, спал на боку, скрючившись. Винтовка и автомат лежали на одном вещмешке. Александр Иванович схватил их, а спавшие и не шелохнулись. Передав винтовку Володьке, навел автомат на спящих и негромко сказал:

— Встать, руки вверх!

Молодой вскочил, пугливо осматриваясь. Потом молча поднял руки вверх. Пожилой что-то пробормотал, повернулся на бок, продолжая спать. Федька подошел к молодому, обшарил его карманы. Вытащил перочинный нож, зажигалку, грязный платок и нарукавную повязку «Полиция».

Володька пнул пожилого в бок.

Тот вскочил, недоумевая уставился на автомат, перевел взгляд с оружия на Александра Ивановича и тяжело вздохнул. В карманах пожилого нашли удостоверение личности: «Некрасов Павел Павлович, старший полицейский…»

После обыска обоих усадили на землю, предложили рассказать, зачем здесь, с каким заданием.

— Все как на духу, милые, скажу, все… — бабьим причитающим голосом зачастил Некрасов.

— Не июнь, шкура! — оборвал его Володька. — Рассказывай!

— Приказали партизан выслеживать, кто от них в город ходит, каким путем в город идут или из города навстречу им, где встречаются.

— Тебе, сволочь, задание дали, а ты дрыхнешь. За шерстью пошел, а мы тебя самого остригли. — Володька сплюнул от негодования.

— Перестань, Владимир! — Александр Иванович продолжал допрос: — Предположим, заметили, а дальше что?

— Следить, тайно идти за ним в город. Установить наблюдение за домом, а он (кивок на молодого) — срочно известит полицию.

— Кто давал задание?

— Начальник полиции Курицын.

— Почему здесь сидели?

— Вчера в этих местах партизаны отбили стадо овец, которое гнали в город. В полиции рассудили: где-то здесь может произойти встреча со связником из города или отсюда партизанский связник пойдет в город…

— Что, ребята, будем делать с ними? — спросил Александр Иванович.

— Повесить! — решительно и быстро сказал Володька. — Изменнику — только петля.

Федька молча кивнул.

Некрасов вскочил, упал на колени, взмолился:

— Пощадите! Не виноват я, заставили… приказали… Дайте задание…

— Федь, утихомирь его, орет на весь лес.

Федька своим кулачищем ткнул в затылок предателя. Тот сунулся лицом в землю. Молодой плакал и что-то говорил быстро-быстро на непонятном языке.

26

Начальнику гестапо сегодня не дали выспаться: дежурный разбудил на рассвете и доложил, что из станицы Каменской примчался мотоциклист.

— В селении идет бой. Напали партизаны, — сообщил он, устало размазывая пыль на потном лице, часто облизывая сухие губы.

Гельбен кивнул дежурному на графин, тот налил стакан воды. Мотоциклист выпил воду большими глотками. Глубоко вздохнув, еще раз мазнул рукавом по лбу и стал рассказывать более спокойно:

— Напали в час ночи. Посты сняли тихо. Поднялась стрельба. Наши солдаты спали. Выбежали в одном белье. Оно во тьме заметно. Много убитых. Мне приказали доложить вам. На выезде из селения обстреляли, но выскочил благополучно.

Зазвонил телефон. Гельбену доложили, что поднятая по тревоге рота автоматчиков на бронетранспортерах выехала к Каменской.