Боярин

Но в отличие от каперов, которые старались не устанавливать орудия более трех дюймов, Яковенков мог себе позволить и куда более мощный калибр. К тому же и цели у них совершенно разные. Первым нужно в первую очередь захватить приз, нанеся ему как можно меньше повреждений. Боярину же – врезать так, чтобы зубы в разные стороны.

– Я не имел в виду транспорт, – уточнил Борис.

– А разве ты не знаешь, что завтра в Кремлевском дворце рождественский бал? – вздернула бровь Елизавета Петровна.

– Знаю, конечно.

– Ну и как мы могли пропустить такое событие? Тем более подобные большие приемы в немалой степени способствуют созданию супружеских союзов. А у Георгия Ивановича дочка на выданье, и у нее случились рождественские каникулы.

– Елизавета Петровна… – шепотом возмутилась Катя.

– Лиза, – тут же поправила та.

– Не стоит кокетничать. Как и нести околесицу, – рассерженным котенком фыркнула боярышня.

– Ты уж определись, дорогая. Либо я твоя матрона Елизавета Петровна, тогда и веди себя подобающе, либо твоя подруга, и тогда обращайся соответственно, – нарочито назидательным тоном произнесла Москаленко.

– Прошу прощения, что вклиниваюсь в ваш разговор, но могу я поинтересоваться, где вы остановились? – решил прекратить уже ставшую привычной перепалку.

– В этой гостинице. Поселились еще ночью. А в фойе крутимся исключительно от того, что администратор сообщил нам: ты появляешься здесь в одно и то же время, – уведомила приемная мать.

– Но вы могли бы послать за мной.

– Зачем? – легкомысленно пожала она плечиками, укрытыми меховым манто. – Ты бы видел свое лицо. А так сюрприз не получился бы.

– Вы уже завтракали?

– Разумеется, нет, – вновь произнесла Москаленко.

При этом она откровенно забавлялась, наблюдая за молодыми влюбленными. Те обменивались многозначительными взглядами, стараясь делать это незаметно, но добивались совершенно противоположного эффекта. К тому же смущенная улыбка Кати и глупая, но оттого милая Бориса никак не могли укрыться от немногих окружающих.

– Кстати, Катя, а где ваши батюшка и матушка? – спохватился Борис, когда они уже направились в гостиничный ресторан.

Было бы в крайней степени неприлично пригласить в ресторан дочь, даже со спутницей, и обойти вниманием родителей. Борису бы сразу поинтересоваться этим моментом, но, несмотря на успехи в изучении этикета, у него пока банально не хватало опыта.

– Георгий Иванович и Мария Платоновна уже убыли во дворец, – вместо Кати ответила Москаленко. – Сильные морозы затруднили проход судов. Пришлось задержаться в пути. А бал уже завтра. Нужно успеть попасть в списки, а то вдруг разберут всех женихов, – решила она все же поддеть Катю.

– Т-тоже мне женихи, сто лет в обед, – фыркнула та.

– Понятно, – не удержался от улыбки Борис.

– Нет, правда, – заметив это, вспыхнула Катя. – Ахтырскому сто двадцать шесть лет, а туда же – подавай ему юных и непорочных фей.

Официант встретил их на входе, проводил к столику и, приняв заказ, удалился. Ничего особенного. Обычная каша, яйцо, масло, выпечка и кофе. А все вычурные блюда – для приемов. Елизавета Петровна оставила молодежь, отправившись в дамскую комнату.

После возвращения Бориса из заокеанского похода им с Катей удалось увидеться только раз. Поэтому он откровенно наслаждался, любуясь ею. Разговаривали они регулярно благодаря «Кинитофону», так что голода общения как такового не было. Хотя, конечно, разговор посредством артефакта и вживую все же несравнимы.

– И как так случилось, что вы решили остановиться именно в этой гостинице? – поинтересовался Борис, просто чтобы говорить хоть о чем-то.

– Вы ведь писали Елизавете Петровне. И разговаривали с ней.

– И? Уж простите, но я не улавливаю связи.

– Батюшка решил, что вы остановились в престижной гостинице, где и ему будет не зазорно.

– Не улавливаю связи.

– Я тоже.

– Это он вам сказал?

– Нет, что вы. Елизавета Петровна. Подозреваю, что после фиаско Ахтырского батюшка просто решил не ставить мне палки в колеса и не мешать.

– А вы уже определились со своим выбором?

– То есть – определилась? Что вы хотите этим сказать, Борис?

– Катя, выдыхайте. Спокойно. Это была шутка.

В ответ она продолжила сверлить его возмущенным взглядом.

– Ш-шутки у вас, Борис, – прошипела она.

– Но посудите сами. Ваш батюшка решает не мешать вам сделать свой выбор. С чего такая перемена? Ваш брак с дворянином в первом поколении уже не является мезальянсом?

– Хм. Не знаю, – на этот раз удивленно и в то же время растерянно ответила она.

Принесли заказ. Пришла Елизавета Петровна. Она тут же увела разговор в иное русло. Говорили обо всем и в то же время ни о чем. Эдакая дружеская, ни к чему не обязывающая беседа. Но в голове Бориса занозой сидела мысль. Что же такого случилось, что боярин решил сменить гнев на милость и позволил дочери сделать самостоятельный выбор? Причем не абы какой, а в пользу Измайлова, что совершенно очевидно.