Бояться нужно молча

Немолодые мужчина и женщина переступают порог. Она улыбается и, присев на диван, закидывает ногу на ногу. Ее муж осторожно, плавно опирается о стену, словно боится, что она картонная. На его теле цветут гематомы, а женщина излучает здоровье и наивность.

– Я Эмили, – представляется она. – Это мой супруг, Вилли. Наслышаны о вас…

– Очень приятно. Но давайте ближе к сути, – мягко прошу я.

– Мы хотим попробовать… – Она дожидается кивка мужа и продолжает: – Ваш метод лечения.

– Вы понимаете, чем это может закончиться? – Я давлю на столешницу так отчаянно, что пальцы начинают трястись.

– Кажется, нет, Глория, – цепенеет Карл.

– Мы все обдумали! – убеждает нас Эмили. – Да, Вилли?

Кабинет наполняет тишина. Мои стервятники едва не сжирают меня, прежде чем ее муж соглашается.

Я проклинаю сегодняшний день и беспечность этих двоих. Во мне клокочет протест, но что я могу сделать, если они – добровольцы? Если они устраивают пикник на рельсах, слыша стук колес? Если верят, что поезд подождет, пока их праздник не закончится?

Я бессильна перед надеждой. К сожалению.

– Хорошо, – сглатываю я. – В случае… обнуления. Вам нужна подстраховка?

– Те разработки подойдут, – мрачнеет Эмили.

Вот оно. То, о чем молчала Рене. То, из-за чего я ненавижу свою работу и добровольцев.

– Что?!

– Пожалуйста, – всхлипывает она, – помогите.

– Это слишком опасно.

– Нам нечего терять, правда?

– Всегда есть что терять, – качает головой Карл.

– Вам тоже, – впервые за весь разговор подает голос Вилли.

– Уважаемые… – я поднимаюсь. – Если мы заключаем договор, с нас снимается ответственность за операцию. Так что, прошу, давайте без угроз. – Документы ложатся на стол. – Подписывайте.

Дальше все происходит в безмолвии. Сбившееся дыхание Эмили, ее синие пальцы, скрип ручки – женщина вынуждает согласиться и себя, и мужа.

Мы договариваемся провести операцию через пять дней. Попрощавшись, Эмили ныряет в коридор, а Вилли застывает в дверях и пронизывает меня будоражащим странным взглядом. Будто знает, чем это закончится. И умоляет меня отказаться.

Но я не отказываю добровольцам.

Загружаю историю болезни. Всплывает фото веселой рыжей девочки. Что бы она выбрала, если бы была совершеннолетней?

Гореть мне в аду, если не то же, что и родители.

Шейра

Дождавшись вечера, я включаю планшет. Настало время звонка в блок номер три. Я помню голос секретарши – жестокий, холодный, презрительный. Она не сущность – хуже. Как и все Утешители, она не способна сострадать, и в этом ее проклятие.

– Нет, Элла не хочет ни с кем общаться, – в очередной раз чеканит женщина.

Я знаю, знаю, как тяжело тебе привыкнуть к седине, сестренка. Ты постарела в двенадцать. Но умоляю, не старей душой.

Я бросаю трубку. Утешительница слишком спокойна, а во мне бурлит желание растормошить ее. Нет, истерика здесь не поможет.

Оскар – последняя надежда.

Прокручиваю в голове вчерашний разговор с… Ником. Как же умело он прятался за лживым образом Матвея! И как непривычно не сжигать себя ненавистью.

Ночь проходит за поисками кармы. Под нашим пранком собралось двести тысяч просмотров. Я «съедаю» половину. Да, Ник и Ольви поделились со мной четвертью наворованного, но лучше перестраховаться.

С трудом дождавшись утра, я спешу в офис. Из гостиной доносятся вопли:

– …Он шарлатан! Матвей, ради бога, забудь о нем!

Я окунаюсь в полумрак зала. Разъяренный гость из прошлого не замечает меня. Киваю сидящему в кресле Ольви. Мешки под глазами, синеватая кожа, отсутствующий взгляд – все указывает на то, что он так и не уснул.

Чуть поодаль, прижавшись плечом к стене и строча что-то на тонком планшете, стоит Ник.

– Кто шарлатан? – интересуюсь я.

– Шейра! И ты здесь! – цепенеет Оскар. – Я вас умоляю, забудьте о Ларсе!

– Почему?

– Он не скажет вам ничего хорошего!

– А вы попробуйте найти того, кто скажет, – парирую я.

Еще ни разу я не видела Оскара таким злым и… безумным.

Он сметает бумаги со стола и трет виски. Я уверена: если бы в офис заглянул Ларс, гость из прошлого сыграл бы «Похоронный марш» на его костях.

– Вместо того чтобы готовиться…

– Подготовимся, – перебивает его Ник. – Альбе нужно отдохнуть хотя бы день. И это время мы потратим на просьбу Марфы.

У каждого есть запретные имена – раскаленные, сжигающие последнюю защиту. Чтобы даже биомаска не спасала. Сколько теперь их у Ольви? Сколько раз он не спасен?

– Матвей, – шипит Оскар, – ты же понимаешь…

– Да. Все будет хорошо. Не переживайте. Нам пора.

Попрощавшись с гостем из прошлого и выслушав очередную гневную тираду, мы спешим к Ларсу. Сворачиваем на многолюдную улицу и подчиняемся ее правилам: безликости и скорости.

– На остановку? – перекрикивает толпу Ольви.

Мне больно слышать его голос – ненастоящий, изломанный.

– Да. К Университету, – подтверждает Ник.

– Это же рядом с моим домом! – удивляюсь я. – Почему не позвонил? Я бы встретила вас уже там.

– Не успел. Сам только узнал.

Мы поднимаемся на лифте и запрыгиваем в кабину.