Бояться нужно молча

– В смысле седеет? – Ларс поплелся в комнату, но заметив, что я не последовал за ним, вернулся. – Чего ты?

– Это я виноват.

Я рассказал нашу историю, сшил из нее фрак, лоскуток к лоскутку, выгладил. И вдруг понял: я не лучше тех тварей. Ларс пялился на свой свитер и будто примерял его на мой ужас. Свитер топорщился, тянулся, трескался, а в дырявом кармашке белой бутоньеркой приютилась Линда.

Ларс, точно изголодавшаяся собака, глотал каждое слово. Черствое, сухое, с запекшейся сукровицей – не важно. Главное – насытиться. И слушал, слушал слишком внимательно для человека, которому все равно.

– А сегодня… ее зрачки побелели. Мне страшно, – произнес я. – Мне очень страшно.

Он прожевал мою историю, поморщился, мол, пересолено, и наклонился ко мне. Медленно, наслаждаясь моментом. А через миг его кулак отправил меня в дальний угол коридора. Я потянул за собой вешалки с куртками.

– Я знал, что в тебе много гнили. – Ларс плюнул мне в лицо и скрылся в комнате.

Я лежал и все больше убеждался в его правоте. Эксперименты, провода, расчеты… я любил их сильнее, чем Линду. Даже когда мы умирали на островке из людских тел, я психовал из-за незаконченных исследований. Из-за проклятых цифр.

Ссадина на виске пылала. Мысли превратились в горячий воск. Я не заслуживал такого наказания – слишком милосердно.

Спустя десять минут – на этот раз я умер ненадолго, – завязав в хлипкий узел оправдания, я поднялся и пошел вслед за Ларсом. Укутавшись в полумрак ночных огней, он подпирал спиной стену. Щелкал зажигалкой – он закурил после Нового года, наблюдал за огнем и, готов поспорить, боролся с желанием прижечь меня, как воспаленную рану. Он не старался быть тем, кого я называл своим. Не друг. Не мистер Обаяние. Не Ларс.

– Проваливай, – обронил он. – Проваливай, я за себя не ручаюсь.

– Мне жаль.

– Серьезно? – хохотнул Ларс, и под потолком расправило крылья и закружило наше общее нечто. – Тебе жаль? Это глупо, Оскар! Господи, ты даже не представляешь, насколько нелепо выглядишь!

Я представлял. Еще как представлял. И продолжал переминаться с ноги на ногу.

– Я ее вылечу.

Лунный свет коснулся щеки Ларса. Что-то заблестело. Если бы я не знал его, то подумал бы, что он плачет. Хотя… как выяснилось, я его не знал.

– Ты убиваешь ее, придурок.

– Мы пытались прекрати…

– Да плевать, что вы пытались! – рявкнул Ларс. – Плевать! – Кулак врезался в дверной косяк, лоб испещрили морщины. – Я подарил ее тебе. А ты? Что ты дал взамен?

Он победил. Да и не только он. Куда ни посмотри, я был в проигрыше.

В горле застрял вопрос. Последний и решающий. Я хотел убедиться, что потерял друга.

– Ты… любишь ее?

Она моя девушка. Моя пациентка. Мое солнышко. Моя во всех отношениях.

Ларс запустил руки в карманы, будто где-то там, в сигаретах и хлебных крошках, затерялся ответ.

– А ты спрашивал себя? Кажется, нет.

– Мне нужна твоя помощь, Ларс. Приходил один человек…

– …И предложил кругленькую сумму. Как, по-твоему, кто его к тебе направил?

– Зачем? – опешил я.

– Меня тоже пригласили. Как хорошего прогера. Они интересовались излучениями, и я дал твои координаты. Все для друга, – фыркнул Ларс и снова щелкнул зажигалкой. – Вали отсюда. Пока я тебя не убил.

– Мы должны работать вместе.

– Ошибаешься. Я ничего тебе не должен. А вот чем ты собираешься возвращать долги?

Я промолчал. Расплачиваться мне было нечем.

* * *

Линда ерзала в кресле. Она не смотрела на провода, но ее пальцы тряслись, играли на воображаемом пианино, вытанцовывали квикстеп, когда я дотрагивался до приборов.

– Давай проветримся. Я устала от всего этого. – Она обвела взглядом комнату.

Впервые за две недели, не считая Нового года, Линда предложила погулять. Неужели есть надежда?..

– Давай не будем о надежде, – поежилась она. – И… передай Ларсу, что он ублюдок.

– Но этот ублюдок прав. – Скривившись, я пощупал ссадину.

– Я бы нашла способ проверить влияние облучения и без твоего согласия. Так что расслабься.

– А я бы с радостью стал тираном и закопал бы свои разработки где-нибудь на окраине города, если бы…

– Не было так поздно? – выдала она.

– Прекрати.

– Да ладно тебе. – Линда выпорхнула в коридор. – Куда пойдем?

– Секрет.

На улице валил снег. Кожа горела от тридцатиградусного мороза. Я нырнул носом в шарф. Наша цель находилась неподалеку – в подвале соседнего небоскреба.

– Ты… будешь моим солнышком? – улыбнулся я, увлекая Линду за собой.

– Что за глупые вопросы? – расхохоталась она.

Смех бусинами рассыпался по сугробам, и чудилось, что от его тепла ледяная корочка медленно таяла.

– Тогда набьем татуировки в виде обручальных колец. Как тебе?

Внезапно веселье угасло. Снег похоронил бусины, усмирил их, а вместе с ними и все, о чем я мечтал.

– Это… предложение?

Мы шагнули к подъезду, и она замерла. Вытаращилась на меня, точно на любимый Dodge DC8.

– Да, – подтвердил я и заключил ее в объятия.