Бокал кардинала Ришелье

Одна старушка несла старый бархатный фотоальбом с металлическими застежками, молодые парни, как один, тащили компьютеры, ноутбуки и жесткие диски памяти…

И наконец открылась дверь соседней квартиры.

Аглая Михайловна, в отличие от Е. П. Сипухиной, успела полностью одеться и несла в левой руке довольно объемистую черную сумку, а в правой…

Правой рукой она бережно прижимала к груди цветочный горшок с невзрачным, корявым зеленым растением.

Я отступила на шаг, чтобы Наталья могла выглянуть в глазок.

– Алоэ… – сказала она, рассмотрев растение в руках Пашиной тетки. – Самое никудышное из ее комнатных растений…

Я в комнатных растениях не очень понимаю, потому что у матери их не было. Если кто дарил (когда-то давно и такое бывало, но редко) или я из школы приносила отросточек, то цветы тут же вяли и сохли, хоть я их и поливала. А которые не засыхали, то покрывались пятнами, и листья опадали. Помню, соседка тетя Надя только вздыхала и говорила, что климат у нас в квартире для цветов неподходящий, при этом косилась на мать. Потом мать и с ней разругалась.

Так что в цветах я полный профан, но алоэ и правда выглядело уж больно неказисто.

– То-то и оно! – проговорила я торжествующим тоном. – И тем не менее именно его она взяла в первую очередь! Это значит…

– Ты думаешь?

– Я уверена! Наверняка она взяла самое ценное! И в любом случае нам пора действовать. Начинается вторая часть операции!

Я достала из своей сумки заблаговременно приготовленный бледно-голубой хлопковый костюм – стандартную медицинскую униформу, которую позаимствовала у Аиды. Говорила я или нет, что она работает сменной медсестрой в больнице, что рядом с домом.

Я натянула костюм поверх одежды, на лицо надела маску, и мы вместе с Натальей выкатились на улицу.

Возле дома толпились перепуганные жильцы – кто вполне одетый, кто в пижаме или тренировочном костюме, мадам Сипухина – в своем неподражаемом халате.

Перепуганную кошку она прижимала к обширной груди.

Все жильцы возбужденно переговаривались и смотрели на окна третьего и четвертого этажей, из которых валил густой дым.

Долговязый парень в черной водолазке снимал этот дым и одновременно что-то наговаривал в камеру – видимо, делал выпуск своего видеоблога.

Аглая Михайловна со своей сумкой и цветочным горшком держалась особняком, опасливо оглядываясь по сторонам.

Тут завыли сирены, из-за угла выкатилась пожарная машина, из нее тут же высыпали бойцы пожарного расчета. Двое из них начали разматывать шланг, еще двое вбежали в подъезд, чтобы найти основной очаг возгорания.

Тут я заметила, что дым, валивший из окон, начал окрашиваться то в розовый, то в голубой цвет – видимо, в дым-машине были предусмотрены такие цветовые эффекты.

Я понадеялась, что этого не заметит никто, кроме меня.

Как раз в это время в переулок въехала белая машина с красным крестом. Она остановилась рядом с пожарной, из нее выбежали два санитара в такой же, как у меня, голубой униформе.

Они оглядывались в поисках тех, кто нуждался в их помощи.

Я торопливо проскользнула между жильцами, поравнялась с Аглаей Михайловной и озабоченно спросила ее:

– С вами все в порядке?

– Со мной? – переспросила она удивленно. – Конечно, все в порядке! А почему вы именно меня спрашиваете?

– По причине возраста! – ответила я, и встряхнула перед ее лицом платок, в который заранее насыпала щепотку приправы для шашлыка – на самом деле это была смесь перцев (опять-таки взяла у Аиды, у нее каких только приправ нет).

Аглая Михайловна закашлялась, из глаз ее полились слезы. Я замахала рукой медикам:

– Скорее, скорее сюда! Здесь у женщины определенно отравление дымом!

Санитары бросились к нам, на ходу разворачивая носилки.

– Нет… нет у меня никакого отравления… – пыталась возразить Аглая Михайловна, но ей мешали говорить непрерывные приступы мучительного кашля.

– Скорее, у нее может развиться анафилактический шок! – проговорила я озабоченно и попыталась забрать у нее горшок с алоэ.

Она, однако, вцепилась в него мертвой хваткой, и отбивалась от санитаров, пытавшихся уложить ее на носилки.

– Отпус-стите! – визжала она, давясь приступами кашля. – Отда-айте! Отдайте немедленно!

– Женщина, да отдайте вы этот чертов горшок! – процедил санитар. – Не могу я вас с ним погрузить в машину!

– Я его не остав… лю… ни за что не остав-лю… – прохрипела она, и снова закашлялась.

– Видите, она уже задыхается! – проговорила я. – Нужно ей срочно дать наркоз, иначе возможна обструктивная реакция!

– Какая? – удивленно переспросил санитар.

– Не важно! Дайте ей наркоз, а то вы видите, она неадекватно реагирует на попытки оказать ей помощь!

– Неадекватно! – подтвердил санитар, безуспешно пытаясь уложить упирающуюся Аглаю Михайловну на носилки. – Но наркоз по протоколу не положен…

Горшок с алоэ, который она прижимала к себе, он попытался отнять – и тут старуха укусила его за руку…

Санитар вскрикнул, выругался и поднес к лицу женщины тампон, смоченный в остро пахнущей жидкости.

Аглая Михайловна охнула – и застыла, закатив глаза.

Санитары уложили ее на носилки, закатили в машину.