Большая книга скандинавских мифов: более 150 преданий и легенд

«Уж не подозревает ли Брюнхильд, что ее обманули? – подумала Гудрун после рассказ Вёльсунга. – Может быть, поэтому она меня ненавидит? Но ведь мой брат королевского рода, молод, хорош собою и храбр, и она должна быть счастлива, что стала его женой!»

И Гудрун решила при первом же случае поговорить со своей невесткой.

Через несколько дней после этого разговора из земли данов прискакал гонец, привезший Вёльсунгу печальную весть. Предчувствие Хьёрдис ее не обмануло: она умерла, так и не дождавшись возвращения сына. Тяжелое горе заставило Сигурда забыть на время о прекрасной сестре Атли, и он поспешно отбыл к Альфу и Хиальпреку, чтобы справить у них поминки по матери.

Он отсутствовал уже больше месяца, когда однажды, гуляя около Рейна, Гудрун заметила сквозь кусты купающуюся Брюнхильд.

«Вот случай, которого я искала: теперь мне удастся наконец убедить ее, что мы не враги!» – сказала она себе и, проворно раздевшись, вошла в воду.

Однако все произошло не так, как думала Гудрун. Заметив ее, Брюнхильд быстро отплыла прочь и воскликнула, гневно сверкая глазами:

– Не смей подходить ко мне близко, я не хочу, чтобы вода, которая омывает твое тело, касалась и меня! Я королева, а ты жена человека, не имеющего своей земли, слуги моего мужа!

– Победитель дракона Фафнира не нуждается в короне, – возразила Гудрун, гордо подымая свою светлую, как лен, голову. – Хотя Сигурд не владеет и клочком земли, он никогда не был и не будет ничьим слугой. Короли гордятся его дружбой, и среди них нет никого, кто бы был храбрее и состоятельнее моего мужа.

– Да, я уже слышала, что он убил какого-то дракона и захватил его сокровища, – фыркнула Брюнхильд. – Но все-таки не он, а мой муж – король этой страны, не он, а мой муж – отважнейший человек на свете, потому что не Сигурд, а Гуннар прошел сквозь стену бушующего пламени, чтобы получить меня в жены!

– Не Сигурд, а Гуннар прошел сквозь нее?! – рассмеялась Гудрун. – Так, значит, ты ничего не знаешь?

– Да, не Сигурд, а Гуннар! – вскричала Брюнхильд, выскакивая из воды. – Твой Сигурд жалкий трус по сравнению с моим мужем, и ты недостойна даже дышать в моем присутствии, женой такого героя!

Кровь бросилась в голову Гудрун. Уже не понимая, что делает, она, последовав за молодой королевой на берег, шагнула навстречу ей и поднесла к лицу Брюнхильд свою руку, на которой ярко сверкал Андваранаут.

– А это кольцо ты тоже дала Гуннару? – спросила она срывающимся от волнения голосом. – Так объясни же, как оно попало ко мне. Уж не думаешь ли ты, что его подарил мне мой брат?

Брюнхильд пошатнулась, словно от удара острой стрелы.

– Откуда оно у тебя? – глухим, как звон погребального колокола, голосом произнесла она.

– Я получила его от того, кто прошел сквозь стену бушующего огня, зажженного двергами, от моего мужа, Сигурда! – торжествующе провозгласила Гудрун.

– Ты лжешь! – снова закричала невестка. – Ты лжешь! Лжешь!

– Я лгу?! – вскинула брови Гудрун. – И это говоришь ты, когда-то прозорливая дева? Да разве Грани сдвинулся бы с места под кем-нибудь другим, кроме своего хозяина? Разве ты сама не сумела отличить голубых глаз Сигурда от серых глаз Гуннара, звонкого и чистого голоса победителя Фафнира от густого и низкого голоса моего брата?

Но Брюнхильд уже не слушала свою соперницу. Наконец накинув свое платье, она, не оглядываясь, понеслась к замку.

Взволнованная и опечаленная своим неудачным разговором с невесткой, Гудрун не стала больше купаться, а потом еще долго бродила по окрестностям замка и вернулась домой только к ночи. Тут ее встретил встревоженный Гуннар.

– С Брюнхильд что-то случилось, – сказал он. – Она заперлась в своей спальне, не ест, не пьет, не вышивает золотом и все время молчит. Уж не околдовал ли ее кто-нибудь?

Гудрун не хотелось рассказывать об их ссоре, и поэтому она поспешила уйти, сославшись на головную боль.

Все последующие дни Брюнхильд не покидала своих покоев. Забившись в угол и уставившись на серую кладку стен, она, словно окаменев, не двигалась с места и не отвечала, когда ее о чем-нибудь спрашивали. Гуннар пришел в полное отчаяние.

– Пойди к ней, Хёгни, – принялся умолять он брата. – Может быть, тебе она объяснит, что с ней произошло.

Хёгни с кислым видом отправился к молодой королеве и вскоре возвратился обратно.

– Лучше оставь ее в покое, Гуннар, – сердито заметил он. – По-моему, она просто наглоталась воды во время купания в реке. Еще день-два, и все пойдет по-прежнему.

Король недоверчиво покачал головой, а стоявшая тут же Гудрун, которая чувствовала свою вину перед невесткой, хотя и не понимала ее горя, нерешительно предложила:

– Дай я сама поговорю с ней, Гуннар. Мне кажется, что дело не в купании.

Робко войдя в спальню молодой королевы и увидев ее покрасневшие глаза и бледное лицо, Гудрун не на шутку струсила.

– Брюнхильд, Брюнхильд, – позвала она. – Это я, Гудрун, пришла попросить у тебя прощения за то, что наговорила тебе…

Темно-синие глаза сестры Атли оставались неподвижными и тусклыми, как у трупа. Казалось, она ничего больше не видела и не слышала.