Большая книга скандинавских мифов: более 150 преданий и легенд

– Я ненавижу тебя, Брюнхильд? – изумился Сигурд, усаживаясь рядом с ней. – Я ненавижу себя за то, что тогда, на берегу Рейна, повернул в королевство Гьюкингов! Я ненавижу себя за то, что, пробравшись через стену бушующего пламени, потом поспешил назад! Теперь я люблю тебя больше, чем когда бы то ни было! Умчимся отсюда, отправимся куда угодно: в страну данов, к франкам, к твоему брату Атли. Или, может, прямо здесь, на скамье, падем в объятья друг друга, как тогда, в шатре на горе… и станем мужем и женой. Гуннар мой друг, но он поймет, что тем самым я спас тебя от смерти и посрамил козни его матери-колдуньи…

– Твои речи непристойны! – возразила Брюнхильд, вставая. – Я лучше прямо сейчас лишу себя жизни, чем стану женой двух мужей!

– Тогда ты покинь Гуннара, а я – Гудрун, и мы поженимся… – предложил Сигурд.

Эти слова на мгновенье сделали Брюнхильд прежней. Она едва не бросилась молодому человеку в объятья, но огромным усилием воли удержала себя. Тогда, видя, что Брюнхильд продолжает колебаться, не зная, как поступить, нервно кусает губы и словно порывается в чем-то признаться, Сигурд спросил ее:

– Я давно хотел спросить, но не решался, думая, что это дело касается только тебя и Гуннара. Что за обстоятельство, которое должен был разгласить Атли только после твоей свадьбы? И что за наставления ты дала своему брату, отъезжая из страны гуннов?

Брюнхильд устремила на героя свои прекрасные темно-синие глаза и сказала:

– Какие же вы, мужчины, бываете глупые! Разве не ты сорвал цветок моей девственности? С того раза я понесла. Пока ты очаровывался Гудрун, я родила дочь от тебя, Сигурд! Ее имя Аслауг. Конечно, Атли думал, что Гуннар провалит испытание, и отец Аслауг станет моим мужем. Но когда этого не случилось, я решила, что не стоит Гуннару говорить о ребенке. Оставляя же Аслауг на попечение брата, я должна была не только попрощаться с дочерью, но и дать Атли советы, как тому следует ее воспитать.

Сигурд обрадовался так, как еще никогда не радовался в своей жизни. Даже отомстив за отца и деда, он не чувствовал себя столь счастливым.

– У меня… у нас есть дочь?! Ее зовут Аслауг? И ты об этом молчала! – вскричал он.

Но Брюнхильд, словно раскаиваясь за свою откровенность, покачала головой:

– Разве это что-то меняет?

– Но… – попытался протестовать Сигурд.

Бывшая валькирия повернулась к герою спиной.

– Я больше не хочу тебя и… никого другого, – заявила она.

При этих словах Сигурда охватило такое отчаянье, что кольца брони лопнули и разошлись на его могучем туловище.

Как пьяный, спотыкаясь, вернулся витязь к нетерпеливо поджидающему его Гуннару. Тусклым и бесцветным голосом он сообщил названому брату, что Брюнхильд снова может говорить.

Гнев Гуннара

Услышав от Сигурда, что к его жене вернулось прежнее настроение, Гуннар сейчас же поспешил к ней.

– Скажи мне, что с тобой случилось, Брюнхильд? – спросил он заботливо. – Неужели Гутторн прав, и тебя околдовали?

– Лучше ты скажи мне, Гуннар, кто проехал ко мне через стену бушующего пламени: ты или Сигурд? – не предвещающим ничего доброго голосом спросила мужа Брюнхильд.

Гьюкинг смутился и развел руками.

– Грани не пошел подо мной, – немного помолчав, молвил он. – Но кто открыл тебе эту тайну?

– Это сделала твоя сестра Гудрун, – с едкостью в голосе сказала бывшая валькирия, – и вот почему я была в таком горе.

– Разве ты раскаиваешься в том, что вышла за меня замуж? – растерялся Гуннар.

И тут лицо Брюнхильд чудесным образом переменилось.

– Я зла на то, что Сигурд провел нас обоих. Знай, что он предал вашу дружбу.

– Сигурд мне изменил? – недоверчиво покосился Гуннар на жену. – Этого не может быть!

– Однако это так! – подтвердила Брюнхильд. – Теперь ты знаешь причину моего горя.

Король нахмурился:

– Я боялся, что рано или поздно эта постыдная тайна откроется. Мы оба виноваты перед тобой. Но я, пожалуй, больше. Ведь Сигурд просто решил помочь мне!

Бывшая валькирия даже с жалостью посмотрела на Гуннара. Как бы он ни был неприятен ей, но что бы он сказал, если бы узнал, что женился не на деве, а на женщине, у которой уже подрастает дочь от его лучшего друга?

– Я не хочу больше говорить о вашем обмане. Скажу лишь одно. Если Вёльсунг останется в живых, я уеду от тебя к своему брату Атли. Мы расстанемся навсегда.

– Тогда ты ославишь меня на весь свет, Брюнхильд, – пробормотал, совершенно уничтоженный, Гуннар.

– Даю тебе три дня сроку! – сурово отрезала Брюнхильд. – А сейчас уйди и оставь меня одну!

В полном замешательстве, сбитый с толку безумными речами супруги, Гуннар пошел разыскивать брата, а Брюнхильд в отчаянии застонала.

– Что я делаю? – взвыла она. – Зачем я обрекаю на смерть того, кого люблю? Но ведь он не может быть моим мужем. Он принадлежит жалкой Гудрун, и этого я не в силах вынести! Если же мы просто сбежим или, еще того хуже, обменяемся мужьями, мы станем всеобщим посмешищем!

Узнав от Гуннара все, что ему рассказала Брюнхильд, Хёгни рассмеялся.

– Она что-то недоговаривает! – сказал он.

– Но Брюнхильд грозится, что уедет к Атли, если Вёльсунг останется в живых, – промолвил король.