Большие девочки не плачут

— Перед самым закрытием позвонили из местной газеты. Тебя приглашают в качестве автора еженедельной рубрики.

— Отвечать на вопросы о домашних любимцах?

— Отвечать на вопросы об отношениях, давать советы насчет свиданий и всякое такое. Потому что ты — один из самых сексуальных холостяков штата. Не бойся. Я ответила, что вести такую рубрику ты не в состоянии.

— Потому что очень занят ветеринарной практикой?

— Нет. Потому что понятия не имеешь о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной.

— Зато ты — крутой эксперт, да?

— Этого я не говорила. — Лина шла медленно. Коул тоже. Причем не впереди, а рядом. — Совсем не считаю себя экспертом.

— Ну конечно! Ты — модель высокого полета, а я — мягкий, пушистый, сексуальный ветеринар.

— Никогда не летала высоко.

— Педикюр, маникюр, массаж…

— Это вовсе не высокий полет.

— Тогда что же?

— Зависимость от других. Желание, чтобы о тебе заботились, суетились вокруг. А я не хочу ни того ни другого. И никогда не хотела. Даже в детстве…

— Что в детстве?

— Сама заботилась о себе. Когда меня дразнили, не просила ни защиты, ни поддержки.

— А как реагировали родители?

— Папа говорил, что надо учиться самой себя защищать, а мама говорила, что надо привыкать общаться и налаживать отношения с людьми. Оба пытались воспитать меня независимой личностью.

— Мне очень жаль, — тихо произнес Коул.

— Жаль, что я могла сама за себя постоять?

— Жаль, что некому было защитить тебя. — Он остановился и заправил Лине за ухо выбившуюся прядку. Кончики пальцев легко коснулись щеки. — Прости, что дразнил тебя в школе.

— Все в порядке. — Лина с трудом проглотила внезапно застрявший в горле комок и немного отодвинулась. — Ты выучил урок. А я стала тверже.

— Да уж, — грустно улыбнулся Коул, — прямо образец твердости.

— Конечно.

— Потому-то и плакала вместе с миссис Морган, когда у той умерла кошка, дожив до двадцати одного года. И потому же радостно обнимала восьмилетнего Джордана, когда мальчику подарили котенка.

— Двух котят. Братиков. Сэсса и Трумэна. — Лина нагнулась и заглянула под раскидистый куст сирени. Никого, но зато какой аромат!

В детстве рядом с их трейлером тоже рос небольшой куст сирени, и Лина очень его любила. Но однажды мама вылила под него полбутылки отцовской водки и бутылку текилы, и сирень вскоре погибла.

Воспоминание расстроило, и Лина поспешно выпрямилась.

— Подожди-ка. — Коул нежно вынул из ее волос несколько запутавшихся цветков.

Лина прикрыла глаза и слегка покачнулась, поддаваясь магическому прикосновению. Но тут же спохватилась, взяла себя в руки и сделала шаг в сторону.

— Здесь черепахи не видно. Пойдем дальше. — Она решительно направилась к следующему кусту.

Коул не отставал ни на шаг.

— Мы до сих пор не обсудили тот факт, что ты считаешь меня самым сексуальным холостяком Пенсильвании.

— Газета называла и других. Список достаточно пестрый: нейрохирург из Филадельфии, пожарный из Миффлинберга, окружной прокурор из Питсбурга.

— Да, но ты-то номинировала не их, а меня. Потому что видишь во мне привлекательного мужчину.

— Потому что хотела тебе насолить.

— Это тебе удалось. Миссия с честью выполнена. А насолить хотела потому, что я тебе небезразличен.

Лина остановилась и посмотрела на Коула в упор:

— Ты о пари?

Коул поморщился, даже не пытаясь скрыть, как неприятен ему вопрос.

— Может быть, постараемся забыть о пари? Глупая ошибка. Признаю.

— Как бы ты отнесся, заключи мы с Тамекой пари относительно тебя и Элджи?

— Счел бы за честь. Но ведь пари-то заключил я.

Приглушенный бархатный голос обволакивал, Лина решила не поддаваться его чарам и пошла дальше.

— Кажется, мы забыли, что должны искать черепаху.

— А мы ищем. Кто сказал, что искать следует непременно молча? Кстати, тебе удается отлично обращаться с животными. В детстве у тебя были любимцы?

— Кошка по имени Мисси. А потом папа ее задавил, и она умерла. Задавил, конечно, не нарочно. Но после этого я поклялась, что никогда больше не заведу зверюшку.

— Не хотелось снова испытывать боль, да?

— Да. Родителям это оказалось только на руку. Они не слишком-то любили животных.

— А в моей семье как раз очень любили. У нас жили две собаки, три кошки, игуана и тропические рыбки. И даже маленький енот — несколько месяцев. Хорошо, что дом был большим: я то и дело кого-нибудь находил и приносил.

— Словно родился, чтобы стать ветеринаром.

— Да. А ты родилась, чтобы стать моделью.

— Наверное, — вздохнула Лина. С трудом удавалось сохранять присутствие духа, когда Коул находился так близко. И излучал свою фирменную энергию уверенности и неотразимости.

Спустя сорок минут им удалось обнаружить видавший виды пластиковый шлепанец, большую пачку батончиков с арахисом, раздавленную банку из-под диетической колы. Однако Боба нигде не было.

Перешли во двор по другую сторону от дома Томми. Боба не оказалось и там.

— А если посмотреть вон в том сарае? — Лина показала во двор за домом. Заборов между участками не было, так что пройти не составляло труда. — Хочешь, попрошу у хозяина ключ?