Большое собрание сочинений в одном томе

Он вздрогнул, прочтя эту надпись, и с тревогой вспомнил надтреснутые звуки органа, слышавшиеся по ночам у церкви будто из-под земли. При виде ржавчины на ободке металлической чаши, стоявшей на алтаре, его снова охватила нервная дрожь, и он замер в нерешительности, почуяв непонятное, жуткое зловоние, исходившее откуда-то поблизости. Воспоминание о звуках органа преследовало его, и он с особым тщанием обследовал подвал, прежде чем уйти. Эта церковь вызывала у него неимоверное отвращение, и все же, быть может, богохульные образы и надписи на ее стенах являлись всего лишь вульгарной выходкой безграмотного невежды?

Близилась свадьба Сайдема, и все разгорался скандал, раздутый газетчиками в связи со вспышкой похищений. Большинство жертв составляли дети бедноты, но их число все возрастало, равно как и гнев общественности. Пресса наперебой требовала от полиции решительных действий, и снова участок на Батлер-стрит отрядил своих сотрудников на вылазку в Ред Хук для сбора улик, выявления и задержания преступников. Мэлоун был рад вновь заняться прежним делом и охотно принял участие в обыске одного из домов Сайдема на Паркер-Плейс. Похищенных детей не нашли, несмотря на слухи об их криках и найденной поблизости красной ленточке, но картины и грубо намалеванные надписи на облупленных стенах большинства комнат, а также примитивная химическая лаборатория на чердаке убедили детектива в том, что он напал на след чего-то грандиозного. Картины были омерзительными – на них были изображены всевозможные гнусные твари и пародии на человеческие фигуры, не поддающиеся описанию. Надписи на арабском, греческом, латыни и иврите были сделаны чем-то красным. Мэлоун мало что смог разобрать, но увиденного было достаточно, чтобы судить об их зловещей, оккультной сути. Нижеприведенное изречение на подобии гебраизированного эллинистического греческого языка повторялось чаще всего, наводя на мысль о самых чудовищных заклинаниях эпохи александрийского декаданса, служивших для призыва демонов:

“HEL HELOYM • SOTHER • EMMANVEL • SABAOTH • AGLA • TETRAGRAMMATON • AGYROS • OTHEOS • ISCHYROS • ATHANATOS • IEHOVA • VA • ADONAI • SADAY • HOMOVSION • MESSIAS • ESCHEREHEYE” 28

.

Повсюду мелькали магические круги и пентаграммы, служившие бесспорным подтверждением верований и стремлений обитателей этого мерзкого логова. В подвале обнаружилось нечто престранное – куча слитков чистого золота, беспечно прикрытая мешковиной, и на сверкающей поверхности каждого из них были те же тайные знаки, что и на стенах. Косоглазые ублюдки, сыпавшиеся изо всех щелей, не оказали полиции почти никакого сопротивления. В отсутствие каких-либо существенных доказательств пришлось оставить все как есть, но капитан полицейского участка отправил Сайдему уведомление, предложив тому впредь пристальнее следить за благонадежностью своих нанимателей и протеже ввиду растущего общественного недовольства.

V

Затем пришла пора июньской свадьбы, и та произвела настоящий фурор. К полудню весь Флэтбуш был охвачен весельем, и украшенные флажками автомобили заполонили улицы близ старинной голландской церкви, где для защиты от солнца соорудили навес от дверей до самой дороги. По масштабу и элегантности свадьба, устроенная Сайдемами и Герритсенами, превзошла все остальные местные торжества, и хоть процессия, сопровождавшая невесту и жениха к пристани Канард, состояла не из самых видных представителей общества, но имена всех ее участников можно было найти в светском календаре. В пять часов прощания завершились, и громоздкий лайнер, покинув причал, медленно развернулся носом к открытому морю, отдав буксирный трос, и направился в бескрайний океан, навстречу чудесам Старого Света. К вечеру корабль оставил позади внешний рейд, и неспящие пассажиры наблюдали за звездами, мерцавшими в небе над чистыми водами.

Никто не мог сказать, что первым привлекло всеобщее внимание – гудок грузового парохода или крик. Возможно, они послышались одновременно, но смысла разбираться в этом не было. Крик раздался из каюты Сайдема, и выбивший дверь матрос мог бы рассказать о том, что за ужасное зрелище он увидел, если бы не обезумел, так как вопли его были куда громче, чем крики жертв; затем он с глупой ухмылкой принялся носиться по всему кораблю, пока его не изловили и не заковали в наручники. Корабельному врачу, вошедшему в каюту следом и спустя мгновение включившему свет, удалось сохранить рассудок, но он никому не сказал об увиденном и лишь спустя немалое время изложил все в письме, отправив его Мэлоуну в Чепачет.