Большое собрание сочинений в одном томе

Неожиданно из бесконечной тьмы под аркадами одного из туннелей послышался демонический хрип и свист нечестивого органа, одышливо урчавшего адским, надтреснутым, зловещим басом. В тот же миг, словно наэлектризовавшись, все, что двигалось вокруг, выстроилось в церемониальном порядке, и чудовищная процессия поползла туда, где слышался звук – козлы, сатиры, эгипаны, инкубы, суккубы, лемуры30, раздутые жабы и бесформенные элементали, воющие страшилища с песьими головами и прочие чудовища, ступавшие во тьме под предводительством омерзительной голой фосфоресцирующей твари, что сошла с резного золотого пьедестала и теперь нахально вышагивала впереди, держа на руках труп обрюзгшего старика с застывшим взглядом. Темнокожие чужеземцы приплясывали позади, и все шествие скакало и прыгало с дионисийским безумием. Одурманенный, словно в горячечном бреду, Малоун, шатаясь, сумел сделать несколько шагов им вслед, не понимая, где находится и реально ли все происходящее. Затем он развернулся, споткнулся и опустился на холодные, влажные камни, хватая ртом воздух и дрожа, а демонический орган все хрипел, и все слабее становились завывания, барабанный бой и звон колокольцев безумного шествия.

Где-то вдали ему все еще смутно слышались чудовищные песнопения и мерзкие хрипы. Из тьмы туннеля под аркадой доносились то стоны, то завывания остервенелого сборища, постепенно сменившиеся ужасными словами греческого заклятья, уже знакомыми Мэлоуну по надписи над кафедрой старинной церкви.

«О подруга и спутница ночи, ты, что радуешься лаю собак (из чьей-то пасти вырвался жуткий вой) и пролитой крови (послышались неописуемые звуки, им вторили ужасающие вопли), скитаешься среди теней меж гробниц (свистящий вздох

), жаждешь крови и несешь ужас смертным (короткие, резкие вскрики бессчетного множества глоток), Горго (и сонмище откликнулось эхом), Мормо (

повторенное исступленно), многоликая луна (вздохи, визг флейты), милостиво воззри на наши жертвы!»

С последним словом заклятия вся толпа надрывно завопила, почти затмив надтреснутое хрипение басившего органа. И разом ахнуло полчище глоток, загалдело, залаяло, заблеяло: «Лилит, Великая Лилит, се князь твой!» Вновь послышались крики, затем озлобленный гвалт и дробный стук ног, бегущих по камням. Топот приближался, и Мэлоун, приподнявшись на локте, посмотрел в ту сторону.

Мрак подземелья, еще недавно столь густой, слегка рассеялся, и перед ним в дьявольском свечении явилось то, что не должно было ни бежать, ни чувствовать, ни дышать – мертвое тело тучного старика с застывшим взглядом, теперь двигавшееся без какой-либо поддержки и вернувшееся к жизни путем только что завершившегося адского обряда. За ним гналась голая, хихикающая, фосфоресцирующая тварь, сошедшая с резного пьедестала, чуть поодаль виднелись запыхавшиеся темнокожие чужеземцы и мерзкая свора всей прочей разумной погани. Труп значительно оторвался от преследователей, всей силой гниющих мышц устремляясь к своей цели, резному золотому пьедесталу, очевидно, заключавшему в себе великую магическую силу. Всего лишь миг – и он достиг его, а полчище преследователей все ускоряло свой отчаянный бег. Но они уже опоздали, так как с последним, разрывающим жилы усилием воззрившийся в пустоту труп того, кто был Робертом Сайдемом, достиг своей победной цели и рухнул на пол, растекаясь студенистой массой. Сила толчка была неимоверной, и сперва казалось, что пьедестал выстоит, но стоило телу толкавшего превратиться в мерзкое грязное месиво, как тот покачнулся, опрокинулся и, наконец, слетел со своего ониксового основания, упав прямо в мутные воды, откуда в последний раз блеснул резным золотом, прежде чем погрузиться в невообразимую бездну мрачного Тартара. В тот же миг ужасающее зрелище померкло в глазах Мэлоуна, и он, теряя сознание, услышал оглушительный грохот, с которым, казалось, обрушилось все вселенское зло.

VII