Большое собрание сочинений в одном томе

Все то, что в полной мере удалось увидеть Мэлоуну в своем сне, прежде чем он узнал о смерти Сайдема и о том, что его тело перенесли на борт другого судна, удивительным образом дополняли странные обстоятельства дела, хоть это и не является причиной верить ему. Три старых дома на Паркер-Плейс, без сомнения находившиеся в крайней степени запустения и ветхости, обрушились без какой-либо причины; внутри в этот момент находилась половина всех сотрудников полиции вместе с большей частью преступников, и почти все они погибли под завалами. Выжили только те, кто был на цокольном этаже или в подвале, и Мэлоуну посчастливилось находиться глубоко под домом Роберта Сайдема. Он действительно был там, и никто не станет отрицать этого. Его обнаружили в бессознательном состоянии, лежащим у кромки подземного озера, воды которого были чернее ночи, а в нескольких футах поодаль покоилась чудовищная, разложившаяся груда плоти, и лишь идентифицировав зубы удалось установить, что останки принадлежат Сайдему. Теперь все было ясно: сюда вел подземный туннель контрабандистов, и люди, забравшие тело Сайдема с лайнера, доставили его домой. Их так и не нашли; по меньшей мере, не удалось опознать никого из них, и судовой врач до сих пор не разделяет уверенности, с которой полиция сделала столь простые выводы.

Очевидно, что Сайдем стоял во главе крупной преступной группировки, занимавшейся незаконным ввозом иммигрантов, так как туннель под его домом был лишь одним из многих подземных каналов и туннелей в округе. Такой же туннель вел от его дома к церковной крипте, и попасть в нее из старой церкви можно было только через узкий потайной лаз в северной стене; проникнувших туда ожидали необычайные, ужасающие находки. В обширной, сводчатой часовне с деревянными скамьями и причудливо украшенным алтарем стоял хрипящий орган. Стены были усеяны небольшими нишами, в семнадцати из которых – само воспоминание об этом вызывает отвращение – обнаружились скованные цепями узники в состоянии совершенного умопомрачения, включая четырех женщин, державших на руках жуткого вида младенцев. Последние погибли, едва увидев дневной свет, и врачи сошлись на том, что участь эта была весьма милосердной. Но среди всех, кто осматривал их, один лишь Мэлоун вспомнил мрачный вопрос старого Дельрио31

: “An sint unquam daemones incubi et succubae, et an ex tali congressu proles nasci queat?”

32

Перед тем как туннели засыпали, по каналам прошло судно с землечерпальным снарядом, извлекшее со дна невероятное количество всевозможных распиленных и расщепленных костей. Несомненно, то были останки пропавших детей, но только двоих преступников из числа выживших удалось связать с похищениями. Их приговорили к тюремному заключению, поскольку не удалось доказать их пособничество в убийствах. Золотой резной пьедестал, столь часто упоминавшийся Мэлоуном как оккультный предмет исключительной важности, так и не удалось отыскать, хотя в канале под домом Сайдема обнаружили колодец, где лот не достигал дна. Устье канала засыпали и забетонировали, когда возводился фундамент новых домов, но Мэлоун часто размышляет о том, что лежит там, в глубине. Полицейские, довольные тем, что удалось обезвредить банду маньяков и контрабандистов, передали федеральным властям тех курдов, что не были признаны виновными, и перед тем, как их депортировали, выяснилось, что они действительно принадлежали к йезидскому культу дьяволопоклонников. Загадочный грузовой пароход и его команда бесследно исчезли, хотя скептики-детективы всегда готовы пресечь любые попытки провоза контрабанды людей и спиртного, если он снова объявится. Мэлоун считает, что его коллеги продемонстрировали крайнюю ограниченность взглядов, даже не сочтя нужным разобраться в бесчисленных необъяснимых фактах и наводящей на определенные размышления общей загадочности дела; подобным образом он относится и к газетчикам, падким на ужасные сенсации и с вожделением смаковавшим подробности раскрытия мелкого культа садистов, который могли бы объявить ужасом, произрастающим из самого сердца вселенной. Но он доволен тем, что ушел на покой и безмолвствует, давая отдых своим расшатанным нервам и моля бога о том, чтобы со временем весь ужас пережитого был вытеснен из окружающей его реальности в пределы ярких, полувымышленных образов.

Роберт Сайдем спит вечным сном подле своей жены на кладбище Гринвуд. Внезапно обнаруженные останки захоронили безо всяких церемоний, и все родственники покойных были рады, когда о деле вскоре позабыли. Фактически полиции не удалось доказать связь престарелого ученого с ужасами Ред Хука, так как его смерть опередила неизбежное новое судебное разбирательство. О том, как он окончил свои дни, почти никто не вспоминает, и Сайдемы надеются, что потомки будут вспоминать о нем как о незлобивом затворнике, увлекавшимся магией и древними преданиями.