БондиАнна. В Россию с любовью

Проведя там почти весь день, я захотела посидеть прямо на траве под руинами ступы Дхармараджика[13]. Виктор не возражал. Он даже высказал идею, что именно на этом кусочке земли на Будду и могло снизойти просветление. Я улыбнулась, но не сочла это за шутку. Я уже знала, что всё возможно.

— У тебя есть бумага и ручка? — неожиданно спросила я.

Виктор поискал во внутреннем кармане пиджака и достал небольшой листочек с ручкой. Он понял, что мне нужно уединиться. Поднялся и сказал, что ещё прогуляется. Я благодарно кивнула и уверила, что буду на этом самом месте, когда он вернётся. Как только его шаги стихли, я закрыла глаза и погрузилась в себя.

Сложно сказать, сколько я просидела. Из самой глубины пришла одна фраза: «Ты только живи!» Эта фраза предназначалась Алексу.

Открыв глаза, я расправила на коленях листок бумаги и стала писать:

«Банджики,

Я не знаю, как нам можно быть вместе. Я верю, что мы сделали всё, что могли. Наверное, мы поняли, что это невозможно, по крайней мере, пока… Тем не менее, что я знаю точно, так это то, что и без тебя тоже не могу. Моя жизнь пуста и бесполезна. И ни деньги, ни мужчины, ни успехи в карьере не смогли убрать тебя из моего сердца. Любовь ли это или болезнь? Я не знаю. По ощущениям, это уже что-то не очень здоровое. И всё же я не хочу излечиваться. Я хочу чувствовать эту любовь в её полную силу. Я не хочу отказываться от неё. Как будто мы связаны каким-то канатом, и это скорее прекрасно, чем трудно. Как будто этот канат — моя единственная надежда на счастье…

Ты мне очень нужен. Я иногда вижу тебя, даже если тебя там нет. И единственное, что я могу сказать: живи и будь счастлив. Только, пожалуйста, живи.

Твоя Анджики».

Отправить такое письмо было бы огромной ответственностью. Оно могло дать надежду там, где её не было, а это незаслуженно жестоко.

На следующий день мы улетали из Индии. Я сдержала данное себе слово. Все эти дни помогала тем, кто этого не заслуживал. Я давала им деньги, еду и даже свою одежду. Ничего не ожидала взамен, даже слов благодарности. Они были не нужны.

Всё проведённое время в Варанаси я пребывала в необъяснимом состоянии покоя. Мне было всё равно, что и когда я ела, пила ли воду, во что была одета. Я просто была. И размышляла.

За последний год я приняла себя злую и бесчувственную. Вот и сейчас я принимаю себя бедную.

Уже в Хитроу, когда мы с Виктором стояли на выдаче багажа, я вдруг поняла: если бы не таксист, который, движимый жадностью, взял двух пассажиров, а потом два часа возил меня по городу — я бы это всё не испытала.

Нужно было дать ему сотню сверху! Заслужил.

Так я поняла, что любой стресс — это тоже путь. А вот куда он приведёт, зависит только от нас.

Глава 38

Ты просишь у меня деньги?

Лондон, 2005 г.

Вернувшись в Лондон, я поехала в старую квартиру за вещами. Виктор предложил помочь перевезти их в гостиницу, но я отказалась. Я уже точно знала, что с ними делать.

И сделать это я должна сама!

Через пару часов после прилёта я зашла в ломбард. Когда-то давно Алекс закладывал здесь цепочку, чтобы оплатить аренду квартиры. Он тогда сказал, что в этом месте приемлемые условия и довольно щедрый владелец.

Этот самый владелец сейчас стоял за решёткой, отделявшей прилавок от посетителей. Это был высокий грузный мужчина лет пятидесяти на вид. Выглядел он устрашающе.

— Продажа или с обратным выкупом? — спросил он хриплым басом.

— Продажа. — я достала из сумки свёрток с украшениями, которые когда-то дарили Заид и Виктор.

Рантье не удивился, но его взгляд стал пристальным.

Убедившись, что украшения действительно мои, он принялся тщательно их осматривать.

— Для точной оценки нужно недели две, может, месяц, — спустя двадцать минут сказал хозяин.

— Мне нужно сейчас, — твёрдо ответила я.

— Сейчас… Могу дать, допустим, четыре тысячи. За всё.

— Они стоят в десятки раз больше, это же…

— Поэтому я и сказал: нужен месяц, чтобы точно оценить, — перебил хозяин. — И четыре тысячи, если деньги нужны сейчас. Выбирай.

Я вспомнила огонь. Конечно, можно было подождать. Выжать из этих камней максимум. Почему-то я почувствовала, что не нужно этого делать. Прошлое лежало сейчас на прилавке ломбарда.

— Согласна! А одежду вы не принимаете? Дорогую, брендовую? — спросила я, пока оценщик отсчитывал четыре тысячи фунтов разными купюрами.

— Одежду можешь сдать в комиссионный секонд-хенд недалеко отсюда.

— Адрес не подскажете?

Вместе с деньгами мужчина протянул бумажку с адресом.

Из секонд-хенда я вышла с одним маленьким чемоданом и ещё девятью сотнями фунтов к тем четырём тысячам, что получила в ломбарде. Легче стала ноша не только в руках, но и на душе. Прошлое больше не тянуло меня назад. А с будущим предстояло разобраться.

Я приехала в отель и позвонила Виктору.