Борьба вопросов. Идеология и психоистория. Русское и мировое измерения

«Либерализация» системы советского (коммунистического) типа может быть только частичной – либо «идеалистической», либо «материалистической». Иными словами, либо послабление в области идей, творчества, свободы мнений при сохранении без существенных изменений хозяйственно-экономической системы. Либо послабление в области хозяйственно-экономической при контроле над идейно-художественной сферой. Короче, либо хру-щевизм, либо брежневизм. Целостная либерализация для обществ исторического коммунизма означает катастрофу, развал, утрату возможностей реальной трансформации, а не ублюдочно-идиотской «перестройки» (это очень хорошо понимал Дэн Сяопин и не понимал Горбачёв), которая с неизбежностью привела не к целостной трансформации, учитывающей, пусть в разной степени, интересы различных слоёв, а к тому, что два десятка хищных стай разорвали на куски общее целое и отсекли от «общественного пирога» 90 % населения страны.

Главным конфликтом «хрущёвского отрезка», особенно с 1958 г. стал таковой, грубо говоря, между «идеалистической» либерализацией и «материалистической», точнее, между стоявшими за ними группами и интересами. За «идеалистической» стоял Хрущёв, последний «сталинец», за материалистической – те, кто «расцвёл» при Брежневе. Разумеется, две эти линии переплетались, осложнялись клановыми и личными связями; на всё это наслаивались ошибки, некомпетентность, случайность. Всё это усугублялось импульсивностью Хрущёва и общей ситуацией советского бардака, усиленного атмосферой структурной перестройки, характеризующейся массой побочных эффектов и непросчитанных следствий, которые начинают жить своей жизнью.

Внешне всё это выглядело как борьба либеральной и консервативно-охранительной («неосталинисты») фракций внутри самой власти. У каждой фракции была «своя» интеллигенция, своя «интеллектуальная обслуга», свои журналы и т. д. История «оттепели» может излагаться как на «либеральный», так и на «консервативно-охранительный» лад, причём ряд лиц попадут в обе истории и тенденции – либо как «идеалисты», либо как «материалисты». Мы же «знаем» только одну версию истории «оттепели» – мифологизированную, фальсифицированную – изготовленную «шестидесятниками» при молчаливом одобрении брежневцев.

Шестидесятнический миф сконструирован следующим образом. Творческая «обслуга» неосталинистов ретуширована, как и «либералы» от власти. На сцене остаются «консервативная власть» и – во всём белом – «либеральная интеллигенция». Данный конфликт якобы и был главным. Это примерно то же самое, как если бы в «Трёх мушкетёрах» основными противоборствующими сторонами Дюма изобразил кардинала Ришелье, Рошфора и миледи Винтер, с одной стороны, и слуг мушкетёров – Гримо, Мушкетона, Базена и Планше – с другой, а главным конфликтом – таковой между ними. Во потеха была бы. Но такой вариант – со слугами – даже в голову прийти не может. А с интеллигенцией – пожалуйста.

Я не ерничаю и не приравниваю здесь интеллигенцию к слугам, обслуге в уничижительном смысле слова. Речь идёт о нормальной социосистемной характеристике, о характеристике социальной функции. Как в капиталистической системе основная функция среднего класса – обслуживать социальный верх и его интересы, так же и в советской системе слои, именуемый научно-технической и «творческой» интеллигенцией, был призван обслуживать социальные и производственные интересы господствующих групп, их идеопрактику (Хрущёв с сюрреалистической прямотой объяснил, что, например, писатели и поэты должны быть подручными партии); не было в этой системе никаких иных массовых групп подобного рода, кроме совслужащих различного уровня, и их отношения с властью носили служебный характер отношений начальства и подчинённых, высших и низших чинов. При этом подчинённые делали советскую карьеру, т. е. фактически принимали своё положение, и в то же время «на кухне» критиковали Начальство, причём не столько с производственных, сколько с социальных позиций, т. е. давая понять, что они лучше знают, как рулить. А это уже оппозиция, неприятие собственного статуса. Но оппозиция странная – внутри власти, при сохранении положения в ней, при делании карьеры по законам системы.