Борджиа

«Что ты ловец душ человеческих, Сикст,                                                                         легко тому поверить.

В свои сети поймал ты собственного сына!»

Невзирая на свою скорбь, папа приказывает организовать торжественные похороны дона Хуана. Вечером трагического дня труп помещен на носилки, и его открыто несут вдоль Тибра до церкви Санта-Мария-ди-Популо в окружении процессии, освещающей путь двумястами факелами, что является совершенно исключительной честью, потому что обычно для похоронных церемоний зажигали не больше двадцати факелов. Все громко рыдавшие прелаты дворца, камергеры и конюшие папы беспорядочно шли в этой процессии. Подходили поближе люди из народа, с любопытством рассматривая лицо молодого князя, который при неверном свете факелов казался скорее спящим, чем мертвым. Со шпагами наголо по ходу процессии стоят испанские солдаты, образуя живую изгородь. В знак траура или из страха лавочники закрыли свою торговлю в местах, где проходила процессия. Тело погребено в часовне Святой Лючии, которую мать герцога Ваноцца предназначала для своего захоронения и приказала Пинтуриккьо расписать фресками.

Деликатное расследование

Пока папа пребывал в своем горе, велись самые тщательные поиски убийц. Начальник полиции приказал обыскать все дома, в которых бывал герцог, но поиски оказались тщетными.

Выдвигались разные предположения. Некоторые обвиняют Орсини: действительно, убийство было совершено в римском квартале, где живет много их людей, да и мул жертвы был найден именно там. У Орсини был мотив: отомстить за смерть Вирджинио, главы их дома. Гвидобальдо Урбинский, недовольный Борджиа после недавней военной кампании, в которой он участвовал вместе с герцогом Хуаном, тоже мог быть замешан в этом преступлении. Подозрение вызывали также кардиналы Федерико Сан-Северино, и особенно Асканио Сфорца. Последний недавно жестоко поссорился с Хуаном во время ужина. Его мажордом был убит. Миланский кардинал, возможно, захотел отомстить за это убийство и одновременно за оскорбление, нанесенное его кузену Джованни де Пезаро. Другой след могли бы дать любовные приключения герцога: он вызвал раздражение многих отцов и мужей, среди них называли Антонио Мария де Ла Мирандоле и его дочь; Джофре де Сквиллаче и его жену Санчию; Джованни де Пезаро и Лукрецию. Но никто не осмеливался назвать имя Чезаре Борджиа, яростная ревность которого по отношению к его брату ни для кого не была секретом.

Когда папа наконец выходит из состояния прострации, 19 июня собирает кардиналов и послов. Он очень высокопарно говорит о своей боли. Никогда больше, говорит он, не сможет испытать большего несчастья, настолько любил он своего сына. Отныне его понтификат, все на свете ему безразлично. Если бы он владел семью папскими престолами, он бы все их отдал, лишь бы вернуть к жизни герцога! Что касается убийцы, то неизвестно, кто он, но вина снимается с герцога Урбинского, а также с Джофре де Сквиллаче и Джованни де Пезаро. Сознавая, что разгневал небо своей плохой репутацией и репутацией своей семьи, он хочет теперь принести публичное покаяние и искупить свою вину, начав реформу Церкви.

На эту полную достоинства речь отвечает посол Испании Гарсилассо де Ла Вега. Его речь полна симпатии к папе. Он просит прощения за кардинала Асканио Сфорца, который не осмелился прийти в консисторию. Он выступает гарантом того, что этот прелат не замешан в преступлении и не участвовал в заговоре с Орсини. Другие послы по очереди выражают свои соболезнования. Консистория заканчивается слезами.

В тот же самый день папа пишет государям христианского мира о своем несчастье и сообщает им, что собирается реформировать Церковь и Ватикан после такого жестокого предупреждения Провидения. Даже врагов папы убеждает это святое решение. Кардинал Джулиано делла Ровере, скрывающийся в Карпантрасе, будучи легатом в Авиньоне, пишет папе, что смерть Хуана его опечалила так, как если бы это был его собственный сын. Вокруг Святого престола возникает трогательное единение. Отлученный от церкви уже семь месяцев назад Савонарола даже присылает письмо с соболезнованиями. Он восстанавливает свои отношения с римским двором после крайне острого кризиса. Таким образом, смерть Хуана Гандийского вызывает подобие примирения, которое до этого казалось невозможным, настолько испортились отношения между монахом и папой.

Александр VI и Савонарола. Примирение на фоне реформы