Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2008

Шпенглер говорит в одном месте, что если деловой инициативный предприниматель или талантливый изобретатель напишет на клочке бумаги — один миллион, это и будет один миллион. Деньги на Западе — не телесно зримые и ощутимые реальности, вроде монет (или рабов, как в Риме), а проект, в основе, в обеспечении которого находится сам этот предприниматель или изобретатель. Деньги, в шпенглеровской по духу метафоре, — это не меч, вонзаемый в тело противника, а дальнобойное орудие.

Одна из тем «Заката Европы» — долгое духовное рабствование Запада у древних, ложное понимание античности как основы западноевропейской культуры. Собственную душевно-духовную жизнь переряжали в античные тоги. И в какой-то степени эта нетворческая зависимость продолжала действовать даже в XIX веке. Интереснейший пример подобной аберрации, приводимый Шпенглером, — Карл Маркс, идущий вслед за Адамом Смитом и Рикардо в так называемой трудовой теории стоимости. Но меру задает паровая машина, а не кочегар, пишет Шпенглер.

Маркс, однако, это русское прошлое. Но что из Шпенглера можно извлечь интересного и полезного в русском смысле вообще, особенно в экономическом плане? У него был несомненный интерес к России и связанные с ней некоторые ожидания христианского характера, но в своих анализах и прогнозах он исходил из тогдашнего (начала XX века) факта колоссального преобладания крестьянского населения в России. Шпенглер пишет о внеэкономическом характере мышления в христианской традиции:

Для настоящего святого грех — экономика как таковая, а не только ростовщиччесство и довольство богатством <…> Такие натуры всем центром тяжести своего существа пребывают вне экономики и политики, как и вне всех прочих факторов этого мира … Марксизм среди русских покоится на ревностном непонимании. Высшую экономическую жизнь петровской Руси здесь только терпели, но не создавали и не признавали. Русский не борется с капиталом — он его не постигает.

Трудно так уж сразу со всем этим согласиться — даже в русском прошлом, особенно если вспомнить, на каком подъеме находилась Россия к 1913 году. Но шпенглеровские параллели возможны даже сегодня, когда мы вспоминаем его описание хозяйства позднего Рима как грубую эксплуатацию природных богатств без мысли о иных формах хозяйствования. Денежного мышления в смысле Шпенглера, в фаустовском смысле, здесь, действительно маловато.

Впрочем, как знать. Недавно в лондонском Sunday Times я видел громадную статью с картинками о русском миллиардере Андрее Мельниченко [Superyacht: Andrey Melnichenko's battleship heads to sea]. Картинка была — его яхта стоимостью 200 миллионов фунтов стерлингов, а по размерам превосходящая «лодку» Романа Абрамовича. В беседе с журналистом Мельниченко всячески подчеркивал, что он не нефтяник. Из статьи выяснилось, что он разбогател, открыв в Москве в 1993 году некий банк. Ну что ж, значит, этот человек умеет мыслить деньгами, а не только массами готового товара. Глядишь, с такими людьми Россия действительно сподобится настоящему — западному, шпенглеровскому капитализму. Ну, а там видно будет.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/462789.html

* * *

[«Врете, подлецы!» Франц Кафка и порнография]

«Порнография Франца Кафки: скелет в шкафу» [Franz Kafka’s porn brought out of the closet] — так называется статья Дейлы Олбердж [Dalya Alberge] в лондонской «Таймс». Вот, что пишет журналистка:

Ученые, жаждущие сохранить доброе имя писателя Франца Кафки, игнорировали принадлежавший ему тайник с откровенной порнографией, показывает новое исследование.

Натолкнувшись случайно на эти материалы среди принадлежавших Кафке журналов, которые хранятся в Британской библиотеке в Лондоне и в Бодлианской библиотеке Оксфордского университета, Джеймс Хоус, ученый и эксперт по жизни и творчеству Кафки, решил представить эти эротические материалы в книге «Постигая Кафку», которая выходит в свет в этом месяце.