Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2008

Эта так называемая порнографическая литература — два журнала под названием «Аметист» и «Опал»; они выходили в 1905-07 годах, сменив один другой; в открытую продажу они не поступали и распространялись по подписке. И содержанием их была не порнография, а эротическая литература на разных языках — немецкие переводы с французского, итальянского, английского, а также с турецкого и хинду. Я почти уверен, что там было сочинение Альфреда Мюссе «Графиня Гамиани» и «Песни Билитис» Пьера Луиса. Говорю об этом потому, что сам эти сочинения знаю — первое было издано аж в Советском Союзе в двадцатых годах высокопрестижным издательством «Академия» — то есть, как литературный памятник, второе опубликовано уже после в малораспространенном, но известном знатокам «Митином журнале». Эти самые «Песни Билитис» читает на эмигрантском пароходе одна легкомысленная дамочка в романе Набокова «Подвиг». Не знаю, может быть, имелся и дореволюционный перевод, а может быть, эта Аллочка читала по-французски. Что касается индийского сочинения, то это, несомненно, «Камасутра». Ну, и ни в коем случае нельзя исключать знаменитого маркиза: сочинения де Сада представляют интерес, выходящий за рамки порнографии; сегодня он во Франции считается классиком, ему посвящают специальные издания и дают ему философские интерпретации.

Порнография и эротическая литература — очень разные предметы. Разница их в том, что вторая — именно литература. Между прочим, одно такое сочинение ходило в советском самиздате, чуть ли не раньше всякой антисоветчины: рассказ «Возмездие», который приписывался Алексею Толстому; вещь написана, безусловно, литературной рукой. И еще один пример хочу привести. Я обнаружил соответствующий текст у американской писательницы Эдит Уортон. Это очень серьезная писательница, можно сказать, классик американской литературы. Она пользовалась большим успехом при жизни; умерла в Париже в 1937 году и на некоторое время о ней забыли; потом вспомнили, и даже начали экранизировать ее романы. Два фильма всем известны: «Обитель веселья» и «Пора невинности». В ее биографии, написанной Льюисом, есть приложение — план романа «Беатрис Палмато» и набросок одной сцены — отец соблазняет дочь, недавно вышедшую замуж, давая ей ощутить разницу между неопытным ее мужем и всё понимающим папочкой. Это поразительный по мастерству текст. Я тешу себя надеждой, что когда-нибудь напишу статью об Эдит Уортон и включу в нее перевод этого куска (это текст на три-четыре страницы).

Возвращаясь к Кафке, нужно сказать еще, что в этих якобы порнографических журналах помещались не только тексты, но и графический материал — фотографии и репродукции произведений живописи. Печатался там, в частности, Одри Бердслей — чрезвычайно модный на рубеже двух веков английский художник, его называли Оскаром Уальдом графики. В давней статье Корнея Чуковского о футуристах, говоря о стихах Игоря Северянина, Корней Чуковский написал: «Одри Бердслей сделал бы к ним виньетку». И я не сомневаюсь, что «Аметисте» и «Опале» воспроизводился Фелисьен Ропс — бельгийский художник, друг Бодлера (вспомним, что часть коллекции «Опала» и «Аметиста» хранится в библиотеке парижского Бодлеровского общества). Это была очень популярная фигура. Эренбург пишет в мемуарах, что в кабинете Валерия Брюсова висели репродукции Ропса. Он попал однажды в текст Хлебникова: «Усадьба ночью, чингисхань! Шумите, синие березы. Заря ночная, заратустрь! А небо синее, моцарть! И, сумрак облака, будь Гойя!» Ты ночью, облако, роопсь!» И так далее. Интересно, что Ропс (Роопс) поставлен рядом с Гойей: современники называли Ропса нынешним Гойей, имея в виду графическую серию последнего «Капричос». Об этом стихотворении существует целая литература, оно считается эротическим. В частности, известный руссист Хенрик Баран выяснил, что Хлебников знал монографию о Ропсе Николая Евреинова. Я эту книгу когда-то видел — репродукции Ропса, конечно же, запомнились. Его главная, если не единственная тема — демонизация женщин, представляемых в облике этаких чертовок. Сдается мне, что и Булгаков (Михаил) эту книгу держал в руках — и не отсюда ли его Гелла? Да и сама Маргарита? Есть, например, у Ропса картина, изображающая женщину, на которой только шляпа и туфли с чулками, ведущая на поводке свинью.

«Нью-Йорк Таймс» в статье об этих открытиях новейшего кафкианства пишет, что они вполне укладываются в современные схемы суждения о знаменитостях, которых принято нынче «очеловечивать». Так сказать, приближать к пониманию широких масс. Все мы люди, все мы человеки. Свиньи на веревочке, некоторым образом. Но тут вспоминается Пушкин, его письмо о сожженных душеприказчиком мемуарах Байрона. Пушкин как бы и одобрил этот акт, он писал: «Людям непременно хочется видеть великого человека на судне. Он, мол, низок и мерзок, как мы. Врете, подлецы, он низок и мерзок, но не так, как вы!».

Ну, что еще можно добавить к этим словам!

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/462665.html

* * *

[Борис Парамонов: «Агнец и овечка»]