Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2008

Историческое полотно такого колоссального размера (Солженицын работал над ним восемнадцать лет) представляло громадные нарративные трудности, которые автор пытался преодолеть, концентрируя громадный документальный материал различными способами: тут и психологические портреты политических лидеров того времени (совершенно блистательные портреты Николая Второго и Ленина), хроника событий, документы (письма, телеграммы, листовки), умело приведенные цитаты из газет. Всё это тщательно организовано при помощи различных повествовательных ритмов, сочетающих контрастные фрагменты материала. Это музыкально организованная проза, близкая не «Войне и миру», как иногда считают, но скорее операм Мусоргского и Римского-Корсакова.

Когда в 1985 году я написал об этом Солженицыну, он ответил: «Вы почувствовали совершенно правильно; признаюсь, что мой любимый "литературный" учитель — Бетховен, которого я постоянно слушал во время работы».

Солженицын в книге Соломона Волкова — трагическая фигура, современный король Лир, увидевший разоренным свое королевство. Проповедь Солженицына, равно как и предлагаемые им конкретные социально-политические меры по спасению («обустройству») России, оказались невостребованными — потому что они были безадресными, звучали не в конкретно-историческом, но абстрактно-моральном пространстве. На Солженицыне кончается тема «литература и власть в России». Литература утратила и ту власть, которой обладала, она распалась на два потока: коммерческие поделки для массового рынка и сложные эстетические игры писателей действительно талантливых и стоящих этого когда-то почетного в России звания. Речь идет сейчас не о литературе — а о самой России, о самих возможностях ее дальнейшего существования. На этой ноте, так сказать, сдержанного пессимизма кончается книга Соломона Волкова.

Россия, однако, не кончится: будем надеяться.

Соломон Волков «История русской культуры ХХ века от Льва Толстого до Александра Солженицына», «Диалоги о культуре», «Эксмо», М. 2008 год

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/449733.html

* * *

[Борис Парамонов: «Судьба ковбоя»] - [Радио Свобода © 2013]

Цены на нефть, как известно, растут, а с ними и на расхожий бензин, который в нынешнем мире, а особенно в США, – предмет первой необходимости. В Америке сейчас цена за галлон (около четырех литров) перевалила за четыре доллара. В Европе много выше – около восьми. Почему же говорят об особой остроте этой проблемы в Соединенных Штатах? Потому что в Америке больше ездят на автомобилях, и самих автомобилей больше как в абсолютном количестве, так и на семью. Громадна разница между американской и европейской системами  автомобильного пользования: в Европе широко развита система общественного транспорта, в Америке же она существует только в больших городах. Но Америка – страна отнюдь не городская, Соединенные Штаты – отнюдь не «урбанная цивилизация». США – цивилизация пригородов.

Естественное объяснение этому – громадное пространство страны: есть где расселиться. В собственных домах живут 80 процентов американцев. И строятся американцы широко, раскидисто, им незачем тесниться: школа, скажем, в двух милях от дома, супермаркет в трех, а кинотеатр – вообще в двадцати.

Проблем, конечно, это вызывает много, даже и при умеренных бензиновых ценах. Отсюда – поражающие новичка парадоксы американской жизни: подъезжает к супермаркету автомобиль, а из него выкарабкивается старушка за восемьдесят. Малых ребят, правда, на автобусах в школу возят, но тинейджер с правами уже сам с усам – тоже автомобилист. И сейчас, когда цены так поднялись, ситуация стала действительно острой.