Босиком по краю моря

– Ааа, – с непонятной ему интонацией ответила Женя. Она посмотрела на Боярова и стала смеяться. Вслед за ней рассмеялся Бояров. Когда они успокоились, он подошел к Жене и сказал:

– Выходи за меня замуж.

– Что? – оторопела Пчелинцева.

– Выходи за меня замуж.

– Ты с ума сошел? Я жду ребенка от другого мужчины.

– Женя, ты всегда отвечаешь и говоришь невпопад. Ты должна была сказать что-то вроде: «Я не готова говорить на эту тему…»

– А я привыкла все называть своими именами. То есть говорить правду, какая она есть.

– Отлично, – отреагировал Бояров, – последую твоему примеру.

Он помолчал. Откашлялся и произнес:

– Женя, я знаю, что ты ждешь ребенка. Отец этого ребенка – Вадим Суржиков. Он мой друг. Или был моим другом. Но он не хочет этого ребенка. Он, наверное, вообще не хочет детей. Или сейчас их не хочет. И даже его отношение к тебе не заставило его поменять свою позицию. Я тоже люблю тебя. Это невероятно, но это так. Кому-то нужны годы и месяцы, кто-то все понимает сразу. Я – из последних. Я знаю, о чем говорю. За плечами у меня брак. И я вижу разницу. К тому же я стал старше. И еще я хочу детей. И знаю из литературы, жизни и прочих источников, что отец – это тот, кто воспитывает. Поэтому я делаю тебе предложение.

Пчелинцева молчала – она так растерялась, что онемела в буквальном смысле слова.

– И что же мы со всем этим делать-то будем?! – Она обвела рукой маленький двор.

– Это ты про вторую елку? – серьезно спросил Бояров.

– Это я про тебя, себя, ребенка и Суржикова.

– Я Суржикова здесь не вижу, – резонно заметил Олег.

– Ох…

– Ах, – передразнил ее Олег, – давай войдем в дом. Я замерз. Елку надо куда-то деть. Я же не знал, что тебе хватит ума переть елку из города.

– Хватило. А таксист ее установил. – Они вошли, и Женя указала на оранжевый дорожный конус, из которого «росла» елка.

– Гениальное решение. А второго колпака не найдется?

– Этот у таксиста в багажнике был. И еще он сказал, что у меня будет мальчик.

– Знаешь, я тоже так думаю, – ответил просто, словно речь шла о вещах обыденных, Бояров, – вот нутром чувствую, в хоккей надо будет отдавать…

Пчелинцева в изнеможении присела на краешек дивана. Про хоккей – это было уже слишком.

Бояров уехал поздно – сначала они устанавливали вторую елку. Вернее, устанавливал Олег, а Женя капризничала – не так, не туда, загораживает свет, и вообще две елки – это перебор. Наконец, установив вторую «лесную красавицу» в спальне, они принялись их наряжать. Тут уже выступал Бояров. Он сказал, что согласен вешать игрушки, поскольку Жене тяжело это делать, но пусть она командует, какую – куда. Когда Пчелинцева «командовала», Бояров ее критиковал:

– Ну, зачем здесь этот идиотский шар?! Сюда хорошо бы зайчика повесить!

Женя смотрела на шар, на зайчика, долго думала, поднимала глаза на Олега и понимала, что тот просто стебется.

– Знаешь… – вспылила она.

– Знаю… Что хочу есть. А игрушки мы повесим как попало. И будет все прекрасно.

Кстати, он не ошибся – наряженные без всякой системы и порядка деревца выглядели задорно. Женя тоже хотела есть, и перекусили они огромным угрем, который привез с рынка Бояров, свежим хлебом и булочками с кофе, которыми запаслась Женя.

Пока они занимались делами и готовили ужин, они не чувствовали никакого смущения. Все происходило естественно, как у давних друзей или любовников. Потом Олег сложил тарелки и чашки в посудомоечную машину, убрал еду в холодильник и спросил:

– Я пойду покурю? На крыльце?

– Ты куришь? – удивилась Женя.

– Иногда, – улыбнулся Бояров.

Он вышел, а Пчелинцева вдруг почувствовала себя неуютно. Она не понимала, как себя вести теперь с этим человеком. До его объяснения все было понятно. Хорошие друзья. Мужчина, который ей симпатизирует и старается помочь. А сейчас? Как вести себя сейчас? «Зачем он это сделал?!» – поморщилась Женя. Ей так хотелось душевного покоя и ясности. Вот с родителями объяснилась, и так хорошо стало. Теперь же Бояров.

Между тем Олег вернулся с улицы.

– Там мороз. Настоящий, новогодний. Все говорят, что это редкость в морском климате. Обычно слякотно…

– Я знаю, – улыбнулась Женя. – Олег, а что теперь будет? Я не знаю, как ответить на твое предложение. Ты застал меня врасплох.

– Знаешь, я понимал, что делать предложение преждевременно. Я бы даже сказал, рискованно… Мало ли что происходит сейчас с тобой. И о чем ты думаешь… О ком…

– Если честно, ни о ком я не думаю. Так, пыталась… Но…

– Не говори ничего. Если не хочешь.

– Знаешь, пять месяцев прошло… Мне все равно. И думаю я только о ребенке. И о работе. Я очень люблю работу.

– Я это знаю, – рассмеялся Бояров.

– Ох, ты же еще и начальник мой! – В притворном ужасе заломила руки Женя.

– Неужели ты думаешь, что, если… Если ты… Я никогда не буду мстить… Как ты вообще могла подумать…

– Успокойся. Я пошутила. И никогда так о тебе не подумала бы. Да и я никакой мести не боюсь. Ты же это понимаешь.

– Понимаю. Хочешь, давай забудем, что я сказал…

Пчелинцева посмотрела на Боярова, потом хитро улыбнулась: