Босиком по пеплу. Книга 3

— Я просто хотела окунуться, — испуганная моим порывом, она растеряно хлопает длинными ресницами.

— Покидать территорию виллы запрещено, — по слогам чеканю я, удерживая её за локоть. Она опускает взгляд на мои побелевшие пальцы, поднимает к вздымающейся грудной клетке, снова смотрит в лицо, прищурившая кошачьи глаза.

— Я уже была там, — медленно произносит Алиса, взволнованно дыша. — Что изменилось?

Тряхнув головой, я отпускаю её, и, отвернувшись, отступаю назад. Подбираю сигарету и наконец-то прикуриваю, отгораживаясь облаком дыма.

— Посмотри на меня, Ран, — требует Алиса, стоя прямо за моей спиной. — Что изменилось? — повторяет, хватая меня за руку и разворачивая к себе. ­— Почему я не могу искупаться? Потому что на мне больше нет маски? Я права, Амиран? — её голос звенит от внутреннего напряжения.

Я снова отвожу взгляд, а она разъярённо шипит и вырывает у меня сигарету и бросает в пепельницу на прикроватной тумбочке.

 — Что там… — Алиса указывает пальцем на террасу. — Может мне угрожать? Или тебе? Скажи, черт бы тебя побрал! — она срывается на крик и со всех сил толкает меня в грудь. Потеряв равновесие, я падаю на кровать, но успеваю поймать хрупкие запястье и утянуть Алисию за собой.

— Раз ты никуда не спешишь, может быть, я всего лишь захотел тебя трахнуть в своей постели? — опрокинув девушку на спину, наваливаюсь сверху, прижимая её руки к матрасу. — Не рассматриваешь такой вариант? — сблизив наши лица, смотрю на её губы, истерзанные недавним порывом общего падения. Склоняюсь ниже, почти касаясь.

— Нет, — она уклоняется, качая головой. — Ты не умеешь лгать, — я скептически выгибаю бровь, взглянув в бушующие голубые океаны. —  Во всяком случае, не мне, — поспешно исправляется tatlim. — Поэтому прячешься. Причина моей ссылки в этом, да? Знаешь, что я пойму, без слов, один раз взглянув в глаза. И я понимаю, Амиран. Я многое готова понять и принять, но не так… Вместе. Не решай за меня…

— Ты фантазируешь сейчас, Лиса. Принимаешь желаемое за действительное, — вдыхаю её знакомый до боли аромат, невесомо трогаю губами её губы и с мучительным стоном, скатываюсь с нее, вытягиваясь рядом.

Выравниваю сбившееся дыхание, пытаясь сосредоточиться на рисунке орнамента на потолке. Ни черта не выходит. Напряжение в паху болезненно пульсирует, в ушах гул, перед глазами сплошной туман. Разум отказывается подчиняться, а тело живет собственной жизнью, изнывая от адского возбуждения. Tatlim знает куда бить, чтобы моя броня разлетелась к чертям собачим. Я сам её этому научил, а теперь пожинаю плоды.

— Чтобы ты не скрывал… хуже, чем сейчас быть не может, — скинув на пол халат, она забирается на меня сверху, опускаясь на мой подергивающийся от напряжения член.

— Может..., — шиплю сквозь стиснутые губы, сжимая ладонями тугие ягодицы. Она облизывает пересохшие губы, наблюдая, как мои руки властно направляют её движения. — Очень может, — удерживая стройные бедра, глубоким толчком проникаю в горячее лоно. её чувственный протяжный стон за долю секунды едва не приводит меня к разрядке. Острое наслаждение разливается по телу, пульсирует в паху. Замираю на мгновение, переводя дыхание, полностью выхожу и, поддавшись вперед, вбиваюсь с развратным хлопком по самые яйца.

— Ррран, — она рычит, подпрыгивая от нового мощного каждого удара и царапаясь как кошка. Но стоит мне сделать короткую передышку, порочно улыбается, запуская коготки глубже. Обнажённая, прекрасная, отчаянно-смелая. Пепельные локоны прикрывают красивую грудь с острыми маленькими сосками, в распахнутых бирюзовых глазах пылает ураган эмоций. Какие у меня были шансы противостоять ей?

— Сдаешься? — протянув руку, Алиса стряхивает с моего лба капли пота, а потом облизывает пальцы, глядя на меня потемневшим жадным взглядом.

— Никогда, — с рычащим стоном опрокидываю её на лопатки. Накрываю собой, и широко раздвинув подрагивающие ноги, врезаюсь до упора, хрипя от животного удовольствия. — Никогда не сдамся, слышишь меня, Алиса? —глубокими толчками вбиваю в нее каждое слово, клеймлю раскрытые губы голодным поцелуем, неистовым, жалящим, болезненным, с привкусом боли и пепла. Наши языки сплетают в том же ритме, что и мокрые от пота распаленные тела. Быстрее, яростнее, до слепоты, потери дыхания, полного изнеможения.  Лишь короткий миг эйфории и невесомости, сплетенные руки и тела, и снова в горячечный плен смятых простыней, судорожных стонов, хриплых признаний и недержаных криков.

Восторг и агония, ад и рай, ядерный взрыв, сметающий все протесты рассудка и бросающий за грань безжалостной реальности. Нам придется вернуться туда… но это будет потом. А сейчас сумасшедшее наслаждение, от которого немеют конечности, темнеет в глазах и горит сердце.

Солнечный свет полностью заливает спальню, когда ни у одного из нас не остается сил. Воздух пропитан мускусным запахом разнузданного секса, в прямых лучах солнца, падающих из окна, кружатся крошечные почти невидимые частицы пыли, и я теряю счет минутам, наблюдая за их игривым танцем и отключая неминуемый поток мыслей.