Босс под елкой

— Ладно-ладно, — ворчит папа. Не любит он быть слабым и болеющим, — все сделаю, не кипишись, норушка.

И я оказываюсь снова в холле.

Усталость наваливается как-то разом, едва не сбивая с ног — причем больше даже моральная, чем физическая.

— Ванная с розовыми лепестками, глинтвейн и ещё немного сюрпризов — то, что нужно от стресса, — шепчет Чез, когда я, рассказав последние новости, обессиленно приникаю к нему.

— Подбросим Альку? — уточняю, встряхиваясь.

— Почему бы и нет, — хмыкает Чезаре, — залетайте, Алевтина — открывает заднюю дверь внедорожника. — Пап, спасибо, — уже Адриано.

— Скоро встретимся. Здоровья вашему отцу, Нора, надеюсь, мы скоро будем иметь честь с ним познакомиться, — улыбается вежливо Адриано.

— Ой и напугала, подруга, — бурчит тихо Аля.

Вот кто прирожденный дипломат!

Уже в машине я размякаю под тихую релаксирующую музыку.

Плавая на её волнах, с трудом понимаю, что, кажется, мы останавливаемся, меня подхватывает вместе с лодочкой новая большая волна и мягко качает, качает, несет…

Я просыпаюсь уже в ванной, намыленная и погруженная в пенистую душистую воду с обещанными лепестками. Даже свечки кто-то зажечь не поленился.

Горячее твердое тело недвусмысленно прижимается сзади.

— Проснулась? Скоро можно и в кроватку, — зубы Чеза бессовестно прихватывают кончик уха.

— Ай, не хулигань! — бью ладонью по воде, чувствуя, как по телу пробегает волна жара.

Усталость сметает вмиг, как и любые грустные мысли!

— А если чуть-чуть? — меня переворачивают и усаживают на колени прямо в ванной. Так, что теперь мы оказываемся лицом к лицу.

Черные глаза горят лукавством, нежностью, желанием и ещё чем-то, отчего спирает дыхание.

Когда горячая ладонь ползет по моей ноге, норовя подняться повыше, мне остается только мучительно выдохнуть:

— Если только чуть-чу-уть, — вырывается уже стоном.

И я растворяюсь в нем, взлетаю ввысь, соединяюсь с ним, раскрываюсь, сгорая в горящих, как угли, глазах, плавясь от умелых ласк, забывая обо всем.

И, кажется, на грани сна, слышу невероятное, сумасшедшее:

— Люблю тебя, моя девочка…

Как хорошо, что в тот вечер мне никто не сказал, что ждет нас в ближайшее время!

Потому что фраза «к нам едет бабушка» была бы страшнее для моего неокрепшего мозга чем «к нам едет ревизор»!

Часть 18. Здравствуйте, я ваша бабушка!

Несмотря на солидную стопку договоров, полнейший завал на работе и множество новых обязанностей я была совершенно счастлива.

Внутри словно отпустило. Разжало какой-то постоянно свербящий подозрительный склизкий комок, который упорно нашептывал, что я не Золушка, Чез совсем не мой принц, и вообще вся наша история слишком подозрительна, чтобы быть правдой.

Проверка чувств получилась куда жестче, чем предполагалась, да и в такой ситуации, что и врагу бы не пожелала, но… одновременно с этим пришло пакостное облегчение. Потому что я смогла. Выдержала. Потому что прорвалась — как бы то ни было — через все препоны судьбы.

И с отцом все будет в порядке… Папочка…Надо будет обязательно сходить в паспортный стол и паспорт поменять. Пора уже исправить то, что мать наворотила. Помню, как ранили отца в детстве злые языки деревенских кумушек. Ещё бы — мало того, что жена сбежала с залетным любовником, так ещё и дочери назло ему и всем причастным и непричастным дала отчество своего отца. Уж не знаю, как она убедила меня Андреевной записать… Ну хоть Гариковной какой-нибудь в честь своего хахаля — и то ладно, этого бы я уже не вынесла.

Так что вежливые люди просто не спрашивали, почему у меня чужое отчество, а невежливых мы с папой давно научились посылать в дальние дали. Кто-то скажет — чего раньше отчество нельзя было поменять? Но я знаю, что папа ждал. Да и мать хоть и исчезла в неизвестном направлении, но полный отказ от родительских прав не писала… Так что единственный близкий мой человек ждал, что это будет моим собственным, осознанным решением. А я дотянула… просто потому, что привыкла к своему имени, потому что эгоистично забыла, как ранят порой мелочи.

Все происшедшее словно выкинуло меня из сладкого розового мирка на обочину и заставило посмотреть на свою жизнь чужим взглядом. Ничего, ещё не поздно. Главное, что я знаю, что именно можно исправить. Нора Викторовна — это звучит отлично. Гораздо лучше, чем Нора Андреевна.

С этими мыслями я удовлетворенно хмыкнула, пробежав взглядом новый договор с зарубежным театром, который прибывал к нам на фестиваль в честь года Италии.

С Чеза оборудование, с нас — то есть меня и моей маленькой команды — пока в лице двух новых сотрудников — полное оформление документации для театра и вишенкой на торте — составление и перевод программок и адаптация новой пьесы на русском языке.

— Алиш, посмотри, нам уже присылали из бухгалтерии примерную смету? Что начальство говорит?

— Нора Андреевна, тебе виднее обычно, что начальство говорит, — бессовестно хмыкает черноокая и черноволосая нахалка.

Ну никакой тебе скромной восточной девушки!