Босс под елкой

— Я не кусаюсь, Нора, — сообщили мне совершенно серьезно.

— Простите, Ирма Генриховна, да я и не думала, — поспешно решила отговориться и получила взамен:

— Просто Ирма, дорогая. Мы уже почти одна семья, а я, пожив в Европе, поняла, насколько же могут старить все эти наши отчества! Тут совсем древней себя почувствуешь! — и снова мне улыбается.

Нет, не понимаю я её…

— Ирма, — послушно повторяю, а потом неожиданно для себя спрашиваю, — скажите, а как вы встретили дедушку Чеза? Это же было в советские времена? Не страшно было уехать заграницу? Да ещё и остаться жить в совершенно незнакомой стране, и…

Да, это был мой собственный страх. Все-таки знание языка — это ещё не все. Культура, обычаи, повседневное поведение… Здесь, дома, мне все было ближе, несмотря на любовь к Италии.

— Ой, девочка, в те времена это было не самой моей большой проблемой, — открыто улыбнулись мне снова, — ну, слушай, раз уж спросила…

Уже вернулся Чез, уже принесли горячие блюда и закуски, а я, как зачарованная, слушала поистине невероятную и достойную серии романов историю бедной переводчицы из столицы и заезжего, принесенного каким-то ветром во времена Олимпийских игр в Москве, итальянского дельца, наследника богатого состояния.

Там тебе и бегство, и мафиози, и похищения, и приключения! Уф, как хорошо, что у нас с Чезом есть всего-то одна неугомонная Акуловна да его родственники!

В общем, когда история закончилась, блюда пришлось подогревать заново — поел только тихо фыркающий Чез — потому что он-то явно слышал эту занимательную историю уже неоднократно.

— Между нами-девочками, — подмигнула Ирма, — потом встретимся без этого занудного сухаря, — тычок в сторону Чеза, — и я тебе расскажу ещё более интересные подробности.

Куда уж интереснее!

— Пикантного свойства, — ухмыляется бабушка, с завидным аппетитом уплетая лазанью и закусывая большим куском пиццы.

Но даже это ей удавалось делать с неповторимым изяществом, как будто на званом ужине.

Обед прошел в удивительно теплой и уютной атмосфере. Я немного рассказала о своей семье, мне рассказали о детских выкрутасах Чеза и его двоюродных-троюродных братьев. Потом разговор ушел в сторону итальянской культуры и литературы. После — в сторону литературы вполне русской — бабушка оказалась «в тренде» и была большой любительницей жанра фантастика, правда предпочитала боевики и приключенческие романы. Точно надо с Алькой её познакомить!

Расстались мы почти объевшиеся и очень довольные друг другом — с тем, чтобы обязательно встретиться на днях снова и съездить вместе куда-нибудь за город. Ирма горела желанием познакомиться с папой, и я понимала, что удержать её от этого после выхода отца из больницы будет просто невозможно.

Впрочем, я была совсем не против. Ирма мне понравилась — и даже очень — пожалуй, больше всех родичей Чеза вместе взятых. Она была как сложная шкатулка — возможно, что и с двойным дном, но ни свое образование, ни воспитание, ни нынешнее положение она не выпячивала, спокойно и с достоинством общаясь на равных.

— Ты бабушке понравилась, — усмехнулся Чез, когда мы уже подъезжали к дому — на работе было уже все равно делать нечего.

Я улыбнулась, откидываясь на спинку кресла в машине.

Посмотрела на спокойный строгий профиль, утонула сияющих ярких черных глазах.

Я видела в них себя. И любовь, которую мужчины обычно так боятся показывать.

Машина с легким толчком остановилась на парковке, Чез заглушил мотор и повернулся ко мне. Большой палец лег на губу, погладив. По телу пробежали мурашки, нахальный взгляд твердил о том, что драгоценный итальянец что-то задумал.

— Люблю тебя, — сообщили мне прежде, чем увлечь в головокружительный поцелуй.

Сердце выпрыгивало из груди, голова была ватной и пустой, тело плавилось в сильных умелых руках, а в висках билось: «и я тоже, подарочек мой под елку, и я тоже безумно, бесконечно тебя люблю»…

Заслужила ли я это счастье? Что ждет нас впереди?

Ответит только время. Но я точно знаю — это по-настоящему. Искренне. Глубоко. И у каждого из нас под самым сердцем. Вот такая она — наша любовь.

Часть 20. Семейный праздник

Мою безоблачную жизнь омрачала теперь одна маленькая проблемка — и нет, это было вовсе не связано с тем, что Чез уволил к лешему десятерых, в том числе, оказывается, и присной памяти Стервеллу. Мало того что её отдел давно выезжал на бесправных новичках, так она ещё и вовсю приторговывала информацией о контрактах, даже тогда, когда её отстранили от дел и устроили служебное расследование.

Бесстрашный в своем желании подзаработать человек. Не знаю, чем там дело кончилось и дошло ли до неба в клеточку, да и знать не хочу — в моей жизни есть другие проблемы и приключения, чтобы ещё думать о бывшей начальнице и прочей веселой компании, которые стучали, как дятлы, в разные стороны.