Божественные соперники

Я пытаюсь закрыть глаза и отдохнуть, но слишком уж велико искушение наблюдать за проносящимся за окном миром. Миром, который кажется бесконечным и необъятным. Миром, который заставляет меня чувствовать себя маленькой и ничтожной перед его дикими просторами. Это ощущение расстояния сжимает мне грудь, словно я нутром чувствую эти шестьсот километров, на которые удаляюсь от своего единственного дома. И тогда я достаю из сумки письма и перечитываю их. Иногда жалею, что оставила последнее его письмо на полу. А иногда я этому рада, потому что иначе вряд ли сидела бы здесь, направляясь на запад в облаке пыли, вооруженная одной лишь смелостью.

Иногда мне интересно, как он выглядит и напишу ли я ему еще когда-нибудь.

Иногда я…

Поезд дернулся.

Айрис прекратила писать и выглянула в окно. Поезд замедлил ход и наконец полностью остановился, с шипением выпуская дым. Они стояли в чистом поле где-то в Центральном округе. Ни городов, ни даже построек не было видно.

Неужели поезд сломался?

Айрис отложила блокнот и выглянула из купе. Большинство пассажиров уже сошли на предыдущих остановках, но в коридоре она заметила девушку, которая разговаривала с проводником.

– Мы наберем скорость после заката, мисс, – говорил тот. – Это будет примерно через полчаса. А пока можете выпить чаю.

Айрис нырнула обратно в купе. Они остановились намеренно, но интересно, почему нужно ждать темноты, чтобы ехать дальше? Она уже подумывала взять сумку и пойти поискать ту девушку, когда в дверь купе постучали.

– Не занято?

Айрис подняла голову. К ее удивлению, это оказалась та самая девушка. Шоколадная кожа, черные курчавые волосы, в одной руке футляр с пишущей машинкой, в другой – чашка чая. Одета она была в такой же комбинезон, что и сама Айрис, с белыми буквами «ПРЕДСТАВИТЕЛЬ «ПЕЧАТНОЙ ТРИБУНЫ» чуть повыше сердца, но ее одежда казалась более модной: ремень на талии, подвернутые на щиколотках брюки, открывавшие носки в красную полоску и темные ботинки. На шее у нее висел бинокль, на плече – кожаная сумка.

Еще один военный корреспондент.

– Нет, – с улыбкой ответила Айрис. – Садись, если хочешь.

Девушка вошла в купе, задвинув за собой дверь. Сначала она поставила пишущую машинку, потом со стоном сняла с плеча сумку и села напротив Айрис. Закрыв глаза, она отпила чай и тут же закашлялась, поморщив нос.

– На вкус как жженая резина, – сказала она и, открыв окно, вылила чай.

– Не знаешь, почему мы остановились? – спросила Айрис.

Ее новая спутница закрыла окно.

– Точно не знаю. Проводник не решился ничего сказать, но мне кажется, это как-то связано с бомбами.

– Бомбы?

– М-м. Думаю, мы добрались до границы Западного округа, а за ней уже раскинулась территория, где в полной мере ощущается ход боевых действий. Не знаю почему, но железнодорожники решили, что, начиная отсюда, будет безопаснее ехать по ночам. – Девушка скрестила ноги, внимательно изучая Айрис. – Не знала, что у меня будет компаньонка в этом путешествии.

– Наверное, я пришла в «Печатную трибуну» сразу после твоего ухода, – сказала Айрис, все еще думая о бомбах.

– Хелена засыпала тебя вопросами?

– Да. Я думала, она меня не примет.

– Да куда бы она делась? Приняла бы, даже выгляди ты так, будто только что пришла с танцев в клубе. Ходят слухи, что они отчаянно нуждаются в корреспондентах. Кстати, я Теа Эттвуд, но все зовут меня Этти.

– Айрис Уинноу. В основном меня зовут по фамилии.

– Тогда я буду звать тебя по имени. Итак, Айрис, почему ты здесь?

Айрис поморщилась. Она еще не знала, насколько хочет открывать свое трагическое прошлое, поэтому остановилась на простом ответе.

– В Оуте ничего интересного. Мне захотелось перемен. А ты?

– Ну… Человек, которого я когда-то уважала, сказал, что публицист из меня никакой. По его словам, моим работам «недостает оригинальности и убедительности».

Этти фыркнула, словно его слова до сих пор ее уязвляли.