Божественные соперники

Айрис сняла сумку и выбрала место под маленьким фонарем, висящим на стене. Роман последовал ее примеру и сел напротив, скрестив длинные ноги. Когда в небе начали загораться звезды, к ним подошел Ларк. Улыбнувшись сквозь зажатую в зубах сигарету, он расположился неподалеку, на виду у Айрис.

Повисла странная, почти осязаемая тишина. Девушка боялась дышать слишком глубоко, впуская в легкие этот тяжелый стылый воздух – тот же воздух, который вдыхал и выдыхал враг всего в нескольких километрах отсюда.

В этой тишине можно было утонуть.

Когда начала опускаться ночь, Айрис развязала сумку и достала фланелевое одеяло, которым укутала колени. Потом она вытащила блокнот и ручку и начала записывать основные события дня, пока те были свежи в памяти.

Темнота продолжала сгущаться.

Айрис достала из сумки апельсин и отложила блокнот, чтобы поесть. Она ни разу не посмотрела на Романа, но знала, что он тоже пишет: слышала тихий скрип ручки по бумаге.

Пошевелившись, она почувствовала, как что-то шуршит в кармане. Письмо Карвера.

В суматохе Айрис совсем о нем забыла, послание так и осталось недочитанным. Но теперь она о нем вспомнила, и сейчас, сидя в окопе голодная, замерзшая и взволнованная, она ощущала это письмо как объятия. Словно потянулась в темноте к другу и встретила его руку.

Она посмотрела, как Роман пишет, сдвинув брови. Через секунду парень поднял взгляд на нее, как будто почувствовал ее внимание, и Айрис отвернулась, занявшись апельсином.

Придется подождать, пока он уснет, прежде чем вытащить письмо. Ей ни за что на свете не хотелось, чтобы Роман Коварный Китт узнал, что она волшебным образом переписывается с парнем, которого никогда не видела, но к которому испытывает искру чувств.

Прошел час, но Айрис казалось, что миновало целых три. Время в окопах шло, как ему вздумается: то тянулось, то бежало.

Девушка прислонилась головой к переплетенным березовым прутьям, каска стукнулась о дерево. Айрис закрыла глаза, притворяясь, будто спит, а на самом деле ждала, борясь с усталостью. Когда она минут через десять посмотрела на Романа из-под ресниц, его лицо было расслаблено, глаза закрыты. Дышал он ровно, грудь поднималась и опускалась, а блокнот опасно балансировал на колене. Айрис подумала, что так он выглядит более юным. Более мягким. Отчего-то у нее заныло сердце при этой мысли, и она постаралась прогнать тревожные ощущения.

Девушка не могла не думать о том, как их обоих изменит война, какие отметины оставит на них, бросающиеся в глаза, словно шрамы, которые никогда не исчезнут.

Айрис потихоньку достала письмо из кармана.

Ну конечно, оно громко зашуршало в тишине окопа. Ларк бросил на нее взгляд, и она поморщилась. Неужели Дакр услышит такой безобидный звук через обширную мертвую зону?

Девушка замерла, наполовину вытащив бумагу из кармана, и одними губами прошептала Ларку извинения. Он понял, что она делает, и подмигнул. Наверное, письма на фронте считались чем-то священным.

Она снова бросила взгляд на Романа. Тот сидел не шелохнувшись. Должно быть, трехчасовая поездка с ней на коленях вымотала его.

Айрис полностью вытащила письмо Карвера, и когда послание наконец оказалось в ее перепачканных руках, почувствовала, будто наконец может вдохнуть полной грудью.

Она нашла место, на котором остановилась. Что-то про бабушку. И стала читать дальше: