Божьи безумцы

N.В. «Воспоминания» Мазеля, Мариона, Кавалье, свидетельства, собранные Антуаном Куром, и другие материалы, а со стороны, враждебной камизарам, — хроники кюре Луврелея и Лабома, «Давнего католика из Сент-Ипполита», Гэффская безыменная рукопись и прочие записки; частные письма (в особенности письма настоятеля монастыря в Миале или сестры Демерез из монастыря урсулинок в Ниме…). Воспоминания де Бавиля (интенданта, ведавшего судом, полицией и финансами Лангедока с августа 1685 по апрель 1718 г.), донесения и письма монсеньера Флешье, епископа Нимского, и др., документы, хранящиеся в департаментских архивах Эро, Тара, Лозера, а главное, официальная переписка, все письма и все доклады, хранящиеся и подобранные в Военных архивах в замке Венсен… О дальнейших событиях имеются многочисленные свидетельства (с различных точек зрения). Сопоставляя сведения, почерпнутые из этих богатых материалов, историки могли приблизиться к истине. Впредь мы будем отсылать читателя к подлинным документам лишь для того, чтобы показать, как из-за чрезмерной восторженности, доверчивости и заблуждений энтузиаста наш автор записей отходит от подлинных фактов, установленных историками; так мы сделали и в настоящем примечании относительно «восьмисот человек» в отряде молодого пекаря Жана Кавалье.

Официальная переписка между Версалем и Лангедоком была собрана и переплетена в несколько томов преемниками Мишеля Шамильяра, министра военных дел с 1701 года, — Бретейлем (1723–1726) и Баюэном д’Анжервилье (1728–1740). Короткое вступление, которое министры предпосылали каждому тому в качестве «краткого изложения предшествующей главы», а также карта (см. прим, автора па 8 стр. книги) имеют определенную направленность, например:

Предупреждение:

«Поскольку положение дел в Лангедоке, Севеннах и Виварэ с каждым днем все ухудшается, Король оказался вынужденным для усмирения сих провинций направить туда в распоряжение господ маршалов де Монревеля и де Вилара войска, дабы рассеивать силой оружья сборища людей, исповедующих религию, именуемую реформатской, а также понуждать их подчиняться Его Величеству, от повиновения коему они отвлечены были своими бунтами, и обратить их к должной покорности ему…»

47

…к вратам чудесного храма… — Церковь в Коле-де Дез не была разрушена, как другие протестантские храмы в 1685 году, потому что Мари Фелис де Бюдо, маркиза де Порт, владелица этих земель, добилась разрешения сохранить церковь, чтобы устроить там больницу.

48

…настоятель… убежал… заслышав голоса наши, поющие псалом… — Он был предупрежден своими лазутчиками и заранее укрылся па мельнице Олимпия.

В своем письме от 12 сентября Шамильяру Бавиль сообщает о донесении настоятеля. Хутор, о котором несколько дальше говорится в книге, — это хутор Абри (близ Сандра), где городской ополченец, по имени Блан, спрятал оружие, вместо того чтобы, согласно правилу, сдать его капитану после учения, производившегося в воскресенье утром (Архив департамента Эро, С. 184.)

49

…мессир де Кабриер и его отряд фузилеров бежали при нашем приближении… — В действительности же мессир де Кабриер получил сведения о сборище гугенотов, происходившем в четырех километрах от Коле, и тотчас же отправился разгонять его — вылазка совершенно напрасная, так как извещение было ложным и послали его сами гугеноты.

50

…пресловутый капитан Пуль. — Речь идет действительно о капитане Пуле, который во главе двенадцати фузилеров вместе с де Жибертеном, командовавшим отрядом ополченцев города Сен-Жермэн-де-Кальберт, получив донесение шпиона, присоединился к ротам из Коле и Эйра, уже начавшим преследование повстанцев. (Письмо Пуля к Бавилю от 10 сентября.)

Капитан Пуль был офицером, понаторевшим в такого рода военных действиях: сражался с протестантами в Германии, в Венгрии и главным образом в Пьемонте — против водуазской секты протестантов. Его внешность и слухи, ходившие о нем, устрашали всех. Вот каким его рисует кюре Луврелей (ор. cit., стр. 36–37):

«…Его высокий рост, быстрые движения, воинственное лицо, трудолюбие, хриплый голос, натура горячая и суровая, небрежность в одежде, зрелый возраст, испытанная отвага, большая опытность, свойственная ему молчаливость, длинная и тяжелая армянская сабля — все делало его грозным. Он ездил верхом на испанском скакуне, держа всегда колени согнутыми, дабы вытянуться на спине лошади от ушей до хвоста, когда нужно нанести смертельный удар или избегнуть его…»

51

Описываемые события подтверждаются господином де Марсильи в его письме к Шамильяру от 19 октября: «…всех убитых эти канальи мгновенно прятали и делали это так ловко, что, кроме капитана Нуля, никто не мог мне сказать, что он видел хотя бы одного…»

52