Брак по-американски

– Я заметила, что ты всегда просишь кого-то привести после того, как мы все съели.

– Я серьезно, – отвечал я.

– В следующий раз, обещаю.

Но она всегда приходила одна и никогда не объясняла почему. В такие вечера, когда на часах уже было за полночь, я всегда предлагал проводить ее в общежитие, но она отвечала только: «Я хочу остаться здесь». Мы спали на моей двуспальной кровати: она под одеялом, я – рядом, и между нами, ради приличия, была только простыня. Я совру, если не скажу, что возбуждался, лежа ночью с ней в одной кровати, когда нас разделял лишь тонкий слой хлопка.

Но, оглядываясь назад, я списываю это на молодость. Однажды она проснулась еще до рассвета и прошептала: «Андре, мне иногда кажется, что я не совсем нормальная». И тогда, в единственный раз, я лег к ней под одеяло, но только для того, чтобы унять ее дрожь. «С тобой все хорошо, – сказал я ей. – Все хорошо».

Хочу сказать еще кое-что, чтобы расставить акценты. Их познакомил я. Она осталась у меня ночевать, а Рой зашел ко мне в восемь, хотел настрелять мелочи на стирку. Он завалился, даже не постучав, будто у меня не может быть личной жизни. В колледже меня сложно было отнести к какой-то определенной группе. Я был недостаточно драчливый для африканца, недостаточно странный для задрота и уж точно не тянул на Рико Суаве[33]. Так что, возможно, у меня не было сообщества поклонниц, но определенным успехом я пользовался. А у Роя, как обычно, не было отбоя от девушек. Он-то был высоким, мужественным и черным, и при этом достаточно простоватым, чтобы это не выглядело наигранно. Мы жили через стенку, и я знал, что он только прикидывается простаком. Разумеется, в нем было что-то деревенское, вроде привычки сыпать сахар в кукурузную кашу, но и глупым и безобидным он никак не был.

– Я Рой Гамильтон, – сказал он, разглядывая Селестию так, будто был голоден.

– Рой Отаниель Гамильтон, если верить тому, что я слышала через стену.

На этом Рой посмотрел на меня так, будто я раскрыл государственную тайну. Я поднял руки вверх, он перевел взгляд на Селестию и снова стал ее разглядывать. Сначала я подумал, что проблема в этом. Он просто не мог поверить, что он ей вообще не интересен. Даже я был сбит с толку.

Тогда-то я и понял, что Селестия изменилась навсегда. На ее место пришла новая, более прямолинейная и резкая, – побочный эффект тех месяцев, когда ее выхаживала Сильвия. За полгода под крылом у тети она усвоила две вещи: как шить кукол из старых носков и определять, если к тебе подкатывает явно не тот парень.

Рой еще три или четыре раза приходил ко мне в комнату, чтобы спросить про нее:

– У тебя с ней точно ничего нет, да?

– Точно ничего, – ответил я. – Мы дружим с детства.

– Ладно, – сказал он. – Тогда дай мне вводные.

– Например?

– Если б я знал, стал бы я тебя спрашивать?

Разумеется, я мог бы раскрыть ему пару секретов. Но я не хотел, чтобы Рой сразу узнал ее как облупленную. Он был клевый парень и нравился мне еще тогда. Мы даже чуть было не стали братьями. Пункт первый условий, которые мне выставил отец, согласившись оплатить колледж, гласил, что я должен вступить в братство – он считал, что только его первенец достоин продолжать традицию. Там на «вводном собрании» я и встретил Роя. В своей семье он во всем был первым поколением и мало что мог написать на карточках. Остальные скрипели ручками, выводя свою подноготную, а я сидел рядом с ним и увидел, как у него на лице расцвели пятнышки паники. Когда братья подошли собирать карточки, он отдал свою, по-прежнему белую как снег. «Мне показалось, что эти вопросы ничего вам обо мне не расскажут», – он не грубил специально, когда произносил это, но что-то там все же слышалось. Старший Брат фыркнул и сказал: «Придурок, заполняй давай». И все же тогда Рой одержал небольшую победу. Он заглянул в мою карточку, где я печатными буквами вывел всю родословную своего отца.

– Да, у тебя это в крови.

Я помахал бумажкой и сказал:

– Спроси лучше, сколько раз я их видел за последние десять лет.

– Но они все равно тебе родня, – пожал плечами Рой.

Я отдал свою карточку и снова сел рядом с ним. Началась какая-то ерунда. Подробно объяснять не буду, секреты есть секреты, просто скажу, что ритуальные одежды там были, но куриц (или другую живность) никто в жертву не приносил.

– Может, свалим отсюда? – Рой толкнул меня локтем, прощупывая почву.

Когда я вспоминаю об этом, я жалею, что мы тогда не направились к двери и не ушли, сохранив достоинство. Что было дальше. Короткий вариант: нас не взяли. Чуть более подробный вариант: нас лупили три недели подряд и все равно не взяли. Суперсекретный вариант: когда нас не взяли, я в глубине души был рад, а Рой вытирал края глаз рукавом.