Браслет с шармами

– Тебе не надо защищать мою честь, Джейк. И пожалуйста, не говори мне, что мне нужно, а что нет. – Мои пальцы сжимают ножку бокала. Она кажется такой хрупкой, что может сломаться пополам. Как я. – Почему ты всегда меня так опекаешь? У меня от этого ощущение, что я задыхаюсь. – Слезы ярости затуманивают мне глаза, в груди сжимается огненный шар. Он вздрагивает, но я продолжаю: – И как ты мог сказать тогда, что скучаешь по дедушке? Моему дедушке? Ты его видел всего несколько раз. – Меня несет, как поезд с отказавшими тормозами, неотвратимый и смертельный. – Откуда тебе знать, каково это – скучать по нему?

Я так зла и на Кэмерона, и на дедушку за то, что бросили меня. Не задумываясь, я швыряю бокал на пол. Раздается громкий звон, вино заливает брюки Джейка, и повсюду разлетаются осколки стекла.

Я слышу изумленные возгласы и с опустившимся сердцем замечаю, что в дверях, ведущих на балкон, толпятся гости с поминок. Мои друзья и папа стоят в первом ряду и смотрят с тревогой на меня.

– Лейла! – гремит голос папы, который выглядит шокированным. Он никогда не кричал и не повышал на меня голос.

Моя нижняя губа начинает дрожать, когда гнев и адреналин уходят, уступая место болезненному чувству, от которого меня трясет.

– Извини, пап, – задыхаюсь я. Это наверняка напомнило ему тот год, когда мне было тринадцать, и я знаю, как ему больно снова видеть меня той переполненной яростью девочкой.

– Не передо мной ты должна извиняться. – Он скрещивает руки.

Мои глаза расширяются, когда я поворачиваюсь к Джейку и вижу удивление и стыд на его лице. Что я натворила? Вот дерьмо.

– И-извини, Джейк. Мне не стоило это говорить.

– Забудь, – отрезает он.

– Джейк… – Я тяну руку к нему, но он делает шаг назад. Я чувствую себя ужасно из-за того, что выместила на нем свое горе и свою злость на бывшего парня. Он этого не заслуживает.

– Я уйду, – говорит он тихо. – Мне, очевидно, здесь не рады. – Подняв подбородок, он пробирается сквозь толпу и идет в другую комнату. Его широкие плечи – последнее, что я вижу, прежде чем всхлипы раскаяния берут верх, и я падаю на пол, свернувшись в клубок. Стекло режет кожу, но я не чувствую. Я просто хочу к дедушке.

Он был еще и звеном, связывавшим меня с мамой, воспоминания о которой с каждым днем становятся все более далекими. Браслет с шармами – единственное, что у меня от нее осталось. Я прижимаю левую руку к груди, защищая ее.

* * *

– Как чувствуешь себя сегодня? – спрашивает папа неестественным тоном.

– Все еще злишься на меня? – Я прислоняюсь к кухонной тумбочке, когда он подходит к раковине сполоснуть чашку. Даже Флер, кажется, я не сильно нравлюсь сегодняшним утром: она на меня мрачно посмотрела, когда я спустилась вниз, а потом многозначительно повернулась ко мне задом.

– Злишься – неправильное слово, милая.

Я жду продолжения, но его нет.

– Ну а какое тогда правильное слово?

Поставив чашку на стойку с тихим звяканьем, он садится за обеденный стол. Глядя на темное дерево, хмурится.

– Я разочарован. Я в шоке, что ты так себя повела на поминках твоего дедушки. Мне стыдно, что ты посчитала нормальным вести себя так с Джейком. – Он качает головой. – Это да. Но я не злюсь.

– Я знаю. – Подсев к нему за стол, я сжимаю его ладонь. – Я вела себя как избалованная дура, и мне искренне жаль. – Я вздыхаю. – Все запомнят этот день, но не по тем причинам, по которым нужно. Поминки после этой маленькой сцены определенно пошли под откос, да?

Он поднимает голову и хмурится еще сильнее. У рта собираются морщинки, складка между бровями становится глубже.

– Ладно, это не смешно. – Я закусываю губу. – Но пожалуйста, папа, ты должен меня понять. Я убивалась из-за дедушки, и Кэмерон меня бросил; я была опустошена. А потом подходит Джейк и начинает вести себя так, словно Рэй был его дедушкой тоже… К тому же я не спала нормально последнее время – это тоже сыграло роль, – признаюсь я. – Но сейчас я чувствую себя лучше. Яснее.

– Милая, – говорит он нежно, – я рад, что тебе лучше. И я правда все понимаю. Но тебе уже восемнадцать, ты взрослая.

Хорошенько выдохнув, я кладу руки на стол.

– Ты прав. Это не оправдание. – Я киваю. – Я должна взять на себя ответственность за то, что учинила такой позор. Я

и сама позорище. – Мелкие порезы на моих щиколотках и икрах до сих пор заклеены пластырем.

– И как ты это исправишь? Гостям будет достаточно разослать сообщения, все поймут, что ты была сильно расстроена. А что насчет Джейка?

Я сильнее сжимаю пальцы.

– Я пойду и извинюсь.

Папина ладонь ободряюще накрывает мою.

– Хорошо. Но давай сначала попьем чаю в саду.

Приготовь поднос. Мне нужно наверх. Я хочу тебе кое-что показать и рассказать. Может, тогда ты начнешь понимать Джейка и его отношения с твоим дедушкой лучше.

«Какие отношения? – думаю я. – О чем папа говорит?»

* * *