Браслет с шармами

– Когда мне было четырнадцать, мы переехали в Борнмут, потому что дедушка заболел и о нем нужно было заботиться. Возможно, не все об этом знают, потому что он хорошо это скрывал, но около года у него был рак легких. Он выздоровел, но это было как минимум неожиданно. Буду честна, – я смотрю на людей, стараясь сосредоточиться на отдельных лицах, чтобы успокоить нервы, – я отвратительно себя вела, когда пришлось вернуться в Борнмут, и винила папу с дедушкой за это. Но дело в том, – продолжаю я, – что мы переехали на улицу, на которой я выросла, с мыслью, что ему недолго осталось жить, а вместо этого получили ценнейший подарок. Потому что мы провели четыре года с ним вместе. Никто не мог этого предвидеть. За это время он из Рэя стал моим настоящим дедушкой, и я начала его так называть. Мне повезло провести это драгоценное время с самым упрямым, принципиальным и мудрым человеком из всех, кого я знаю. – Слеза бежит по щеке, и я делаю прерывистый вдох. – Никто не мог предвидеть, что все разрушит сердечный приступ в море. – Я показываю на коллаж с кораблем. – Он любил море. Он провел большую часть жизни в море и умер в море. Именно там он хотел бы окончить жизнь, хоть это и случилось слишком рано. – Сглотнув, я вытираю влажное лицо ладонями. – Я знаю, что всегда найду его там.

Я ищу глазами Джейка и встречаю его взгляд. По его лицу тоже катятся слезы. Почему он так плачет?

– Поэтому наша семья решила, что его прах нужно развеять с берега. Так будет правильно. – Сделав паузу, я берусь руками за кафедру. – Он прожил хорошую жизнь. Мы должны помнить об этом. Помнить, что если вам повезло его знать, то вы смогли чему-то у него научиться. Он был человеком порядочным и решительным. Дедушка и папа помогли мне понять, каким человеком я хочу стать. – Я чувствую вкус соли на губах и тяжесть на сердце оттого, что его нет. – Хорошим человеком. Тем, кто может смотреть на себя в зеркало и гордиться собой. Кем-то, – я заканчиваю, и мой голос отражается эхом от стен, – кто делает других людей лучше лишь тем, что они с ним знакомы. Вот что он мне дал, – говорю я сильным голосом. – Вот каким он был. Я буду скучать, но он все равно будет с нами, потому что каждый раз, когда кто-то из нас сделает что-то хорошее, чем сможет гордиться, и каждый раз, когда мы будем смотреть в зеркало и понимать это, он будет рядом. Он будет рядом, – повторяю я. – Всегда будет. – Я выдыхаю и смотрю на священника.

– Спасибо, Лейла, – говорит он, занимая свое место у кафедры. Склонившись над микрофоном, повторяет: – Спасибо. Это была трогательная речь. Он бы гордился. Думаю, он сейчас с нами и слышит тебя.

– Спасибо, – шепчу я. Дыхание покидает мое тело, и я спускаюсь по лестнице, чтобы присоединиться к Джейку и папе. Мои подруги занимают места позади, и я вижу, что Хлои сжимает скомканный платок, а Элоиза сглатывает и тихонько всхлипывает. Шелл улыбается и еле слышно говорит:

– Умничка, он бы тобой гордился.

Я поворачиваю лицо к алтарю, когда начинает играть «Отец вечный», больше известный как «Гимн морского флота». Джейк переплетает свои пальцы с моими, крепко сжимая их.

– Я тоже по нему скучаю.

На короткое мгновение я принимаю его утешения, а потом убираю руку и смотрю на него непонимающе.

– Почему? Ты его почти не знал.

Он качает головой, глаза блестят – один зеленый, другой карий.

– Лейла… – начинает он, но останавливается. – Неважно. Думай что хочешь.

Расстегнув верхнюю пуговицу пиджака, он кладет псалтырь на скамью и уходит из церкви. Эхо от захлопнувшихся дверей заглушает звуки гимна и пения.

Заметив, что папа смотрит на меня, я поворачиваюсь к нему.

– Что? – На его лице выражение, которое я не могу понять. Не то, которое я привыкла видеть. Разочарование.

* * *

Мои локти покоятся на металлических балконных перилах, в левой руке бокал белого вина; я смотрю вдаль, туда, где темно-синее море встречается с бледно-голубым горизонтом.

Выходило дорого, но мы решили устроить поминки в отеле с видом на море на полуострове Сандбанкс. Мы чувствуем себя ближе к дедушке, когда смотрим на волны и шапки пены, водовороты течений и приливов. Солнце все еще в небе, воздух благоухает. Словно сейчас летние каникулы, а не середина сентября. Сложно поверить, что через несколько недель я соберу вещи и уеду в Брайтон, учиться в университете. Еще сложнее поверить, что жизнь просто продолжается, хотя для меня она будто остановилась одиннадцать дней назад. Но мне нужно последовать собственному совету из траурной речи. Мне нужно выйти в мир, быть хорошим человеком, чтобы он мной гордился. Это значит, что я должна кое-что сделать.