Брат, найди брата

— Помните, московский Фундаментпроект прислал нам эту бумажку, где и вашим, и нашим?.. Насчет свай под полосу для надвижки?.. Так вот Перчаткина Полосухин изнасиловал, заставил принять решение, что все в порядке, а сам там для себя бумагу заготовил, что двигать домну нельзя… не так станет. Девочки в министерстве печатали. На всякий случай приедет с нею в кармане… мало ли что? А он все равно будет на коне.

— Давайте я в Москву полечу! — предлагает Варвара очень решительно.

Людка воспринимает этот вариант вполне серьезно и потому обижается:

— Тебе чего там делать?.. Мне приданое запасти надо…

— Вот-вот! — словно радуется своей правоте Варвара. — Приданое ей!.. Или сапоги свои югославские еще за километр в очереди увидит, раскроет «варежку» и про все на свете забудет!

— Ты уж, Люда, не подведи, — серьезно просит Нина Павловна. — Ты уж обязательно найди время зайти в Минчермет да бумагу эту спрячь потом в самом деле понадежней…

— Что я, не понимаю?

— А зиму проходишь в валенках, ничего с тобой не случится! — снова встревает Варвара.

— Конечно, прохожу, если что, — покорно соглашается Людмила.

— А то ей, видишь ли, и приданое, — бесстыдно выпячивает Варвара живот, — и видишь ли, сапоги… куда тебе в них?.. На танцы? Надо было раньше думать!.. А теперь все, подруга: поплясали, и хватит!

Перчаткин открыл дверцу «Волги», вместо приветствия сказал:

— О, кто у нас нынче во вторую смену!.. Давненько я тебя, Валера, не видел… Как Николай Фадеич?

Они уже ехали, и водитель вздохнул:

— Бабушка у меня померла!..

— Вчера?!

— Да нет, уж лет пятнадцать… Она бы его вылечила! От всех болезней лечила. Травами.

Перчаткин засуетился вдруг:

— Ты куда повез?.. Мне в горком срочно!

— А на домну разве не хотите глянуть? — спросил Валера. — Верней, на то, что от нее осталось.

— Ах да! — припомнил замотанный Перчаткин. — А в горком не опоздаем?

В голосе у Валеры послышалась то ли легкая обида, то ли некоторое превосходство:

— Да еще не было случая, чтобы опаздывали!

Машина остановилась среди нагромождения металла и техники.

Где-то посреди этого хаоса ярко горел свет, слышался говор и веселый смех, и директор направился туда. Рядом с развалинами, которые только и остались теперь от домны, на литейном дворе лежал похожий на большой, перевернутый вверх дном чугунок слиток металла, и на нем, поддерживая друг друга, пытались уместиться десятка полтора человек — горновые с обер-мастером, начальник цеха и с ними единственная женщина — Зоя.

Напротив них ярко горели юпитеры, стоял на треноге киноаппарат — хроника готовилась к съемкам.

— Зоенька! — кричал один из киношников — бородатый, в темных очках. — Держитесь ради бога в центре — вы очень оживляете кадр!

— Имейте также в виду, — кричал другой, — что можете оживить и беспросветную жизнь этого типа, который вас снимает!

— Он думает, что он шутит! — вторил ему бородатый. — В то время как это — истинная правда, Зоенька!

— Вот это и весь «козелок»? — спросил Перчаткин, кивнув на слиток у них под ногами.

— Весь! — кричали сверху. — А вы думали?!

— Даже на общий постамент не хватает!

— Молодцы, ничего не скажешь, — похвалил Перчаткин. — Это работа.

— Высший пилотаж!

— А вы давайте к нам, Александр Максимыч!

— Потеснимся, так и быть!

— Черти! — свойски сказал Перчаткин. — Наверно, потому не позвали на выпуск, что на этом вашем пьедестале не так уж много места.

— Для вас найдется!

— Спасибо, — сказал. — Я с вами знаете когда обнимусь? Когда новая печка выйдет на проектную мощность!

— О, это еще когда будет!

— Ее еще, между прочим, передвинуть надо!

— Передвинем! — и он ладонь приподнял: ничего, мол, не беспокойтесь.

Этот, в темных очках и бородатый, громко сказал:

— Между прочим, специально интересовался этим вопросом. У американцев и печь была полегче, и расстояние куда меньше — загремела!

— У нас не загремит! — успокоил Перчаткин.

— Да как знать?!

Перчаткин уже скрылся за громадною царгой — за частью кожуха — и только там сплюнул: дернуло его за язык!.. Хорошего настроения как не бывало. Может, поэтому ничего не сказал водителю…

Машина тронулась. Краем глаза Валера видел хмурого директора и поэтому попытался хоть слегка отвернуться… Нет, все равно видно! Отвернулся еще чуть-чуть. А когда повернул голову, в кресле рядом сидел Веденин…

…Веденин сидел в кресле рядом с Валерой.

— Ты, Валерий, считаешь, что нам лучше опоздать на это совещание?

— Тогда надо было выехать раньше.

— Стоять в предбаннике и слушать сплетни? Ты так считаешь?

Он вывернул из ряда, бросил машину на осевую линию. Водитель встречного МАЗа приставил палец к виску, а остальными помахал — ты что, с приветом?

— Видите, что он мне показал? — спросил Валера.

— Давай с тобою будем считать, что каждый раз это они мне показывают, — как всегда, чуточку в нос сказал Веденин. — Ведь это я тебя тороплю. Договорились?

Валера дернул головой и засмеялся.

Впереди был переезд, шлагбаум закрывался, и Веденин сказал:

— Проскакивай.