Братья Райт. Люди, которые научили мир летать

В последующие дни Орвилл по-прежнему требовал «очень много внимания», записала Кэтрин, но был «довольно активен» и мог дольше бодрствовать в течение дня, иногда даже по несколько часов. Местный врач, осмотревший Орвилла, обнаружил, что его левая нога стала короче почти на 2,5 сантиметра (а не на 3 миллиметра, как им сказали в госпитале Форт-Майер), но, если сделать накладку в задней части ботинка, особых проблем не возникнет.

Орвилла приходили навестить соседи и старые школьные друзья. На второй неделе ноября Чарли Тэйлор отвез его в инвалидном кресле в мастерскую на 3-й Западной улице, где двигатель «Флайера» уже был вынут из ящика и подготовлен к осмотру.

«Мне предстоит многое сделать», – сообщил Орвилл Уилбуру 14 ноября в первом письме, которое сам написал после аварии. Пребывание дома и постепенное возвращение к работе сделали ровно то, что требовалось. Состояние Орвилла улучшилось, и он так хорошо научился ходить на костылях, что в конце декабря они с Кэтрин сообщили, что в скором времени вместе отправятся на пароходе во Францию к Уилбуру. Брат писал им, что они очень ему нужны.

Глава 10

Неповторимое время

Каждый раз, когда мы куда-то идем, люди на улицах останавливаются и смотрят на нас.

Кэтрин Райт

I.

Жизнь Уилбура в Ле-Мане еще никогда не была такой наполненной. За месяцы, прошедшие после крушения Орвилла, он стал еще большей сенсацией. Со времен Бенджамина Франклина ни один американец не пользовался во Франции такой популярностью. Как написал парижский корреспондент «Вашингтон пост», такой интерес вызывали не только воздушные подвиги Уилбура, но и его личность. Его считали воплощением «духа Плимут-Рока», с которым французские исследователи Соединенных Штатов еще со времен Алексиса де Токвиля связывали «упорство и неукротимую настойчивость, которые характеризуют усилия американцев в любом виде деятельности».

Толпы зрителей продолжали прибывать в Ле-Ман на поездах и автомобилях, причем из все более отдаленных мест. «Каждый день тут присутствует огромное количество народа не только из окрестностей, – сообщал Уилбур Орвиллу, – но также почти из всех стран Европы».

За те полгода, что Уилбур летал в Ле-Мане, здесь побывали 200 000 человек, приехавших посмотреть на него. Их привлекала возможность своими глазами увидеть американского «волшебника» и знаменитостей, осмелившихся подняться вместе с ним в воздух, может быть, даже пожать ему руку или сфотографироваться вместе. Та непрекращающаяся суматоха, которую устраивали вокруг Уилбура молодые и старые, мужчины и женщины, создавала атмосферу всеобщего воодушевления.

Первым пассажиром был толстяк Леон Болле, затем – Харт Берг, а после него – его супруга Эдит, ставшая первой американкой, летавшей на аэроплане. Чтобы избежать неловкой ситуации, если ветер задерет ее длинные юбки, она обвязала их веревкой вокруг лодыжек. После приземления Эдит сказала, что не испытывала ни нервного напряжения, ни «малейшего страха». Ее и без того огромное восхищение «мистером Райтом» усилилось в десятки раз благодаря его мастерскому владению машиной, и она когда угодно готова лететь с ним через Ла-Манш.

Фотография мадам Берг, сидящей рядом с Уилбуром Райтом во «Флайере» и наслаждающейся ожиданием взлета, была опубликована во множестве изданий, и знаменитый парижский модельер Поль Пуаре, быстро оценивший потенциал веревки, обвязанной вокруг лодыжек, придумал узкую длинную юбку с перехватом ниже колен, ставшую сенсацией в мире моды.

Арнольд Фордайс, который руководил французской делегацией в Дейтоне в 1906 году, летал с Уилбуром целый час, а для шефа авиационного управления французской армии полковника Бутью американец несколько раз пролетел над землей на высоте всего 45,7 сантиметра, что поразило всех присутствующих.

Еще один пассажир, подобно Эдит Берг, удивился тому, насколько «устойчиво» он чувствовал себя в воздухе. Создавалось ощущение, будто они с Уилбуром «поднимались по наземному транспортеру», писал английский офицер и энтузиаст аэронавтики майор Бэйден Флетчер Смит Бэйден-Пауэлл, брат основателя движения бойскаутов. Шум мотора его тоже очень удивил.

«Мистер Райт, держа обеими руками рычаги, следил за каждым движением, но эти движения были такими легкими, что казались почти неуловимыми… Двигатель все время ревел так громко, а винты так гудели, что после полета я чувствовал себя почти оглохшим».

После него пришла очередь репортера «Геральд де Пари», затем – корреспондента «Фигаро», затем – нескольких русских офицеров. «Любезность этого человека, которого мы с таким удовольствием изображали затворником, поистине безгранична», – написал корреспондент «Фигаро». Уилбур Райт переживал великолепные времена.