Братишка

Парашютный шёлк – штука ценная, моим пригодится, на платья там или на бельё. Да и мне из строп отличная верёвка в хозяйстве всегда нужна. Я уж не говорю о планшете, что у него на боку висел, и жёлтой кобуре с пистолетом. Да всё пригодится, включая лётные очки, поднятые на лоб.

Снова отцепив санки и лыжи, я обошёл дерево кругом и, достав из санок десятиметровый кусок верёвки, завязал петлю и кинул её через ветку. Когда конец упал, я, вставив в петлю ногу, стал подтягиваться. По-другому будет сложно подняться, это самый быстрый способ. Отцепив замёрзшего лётчика, кое-где пришлось резать ремни, я сбросил его с дерева. Тот грохнулся о землю, и псы сразу стали его обнюхивать, а я занялся куполом, стараясь его не повредить. Хотя повреждения были, от пуль. Повозившись, снял купол, аккуратно свернул его и убрал в парашютную сумку. Стропы отдельно. Потом прошёлся по телу. Снял очки, планшет и ремень с кобурой, нашёл документы, тоже забрал. В кармане была отличная серебряная зажигалка и серебряный же портсигар, судя по инкрустации, из одного комплекта. Ну и разная мелочёвка, включая перочинный нож. Хороший, Димке подарю, он свой с неделю назад сломал, когда мой оружейный ящик в очередной раз вскрыть пытался. Этот покрепче будет.

Оставив тело мёртвого немца, я двинул дальше. Преодолел два лесных глубоких оврага, обнаружил следы лыж двухдневной давности, не позже – два дня назад снег шёл, засыпал бы, – наверное, тоже охотник тут бродил. По замёрзшему руслу перешёл реку, потом километров десять шел по полю и пересёк рощу. И к девяти вечера был у небольшого городка Солнечногорска. Именно в нём, по словам раненого, и находился штаб нужной мне дивизии. Два дня назад точно был, а сейчас нужно узнать.

Я очень устал, да и собаки тоже были на пределе, но мы упорно шли, теперь выбравшись на дорогу, тут было легче. На въезде в город, а с наступлением темноты движение только усилилось, меня остановил пост.

– Штаб мотострелковой дивизии? – удивился командир поста, в звании старшего сержанта. – А зачем он тебе?

– Отец служит в комендантской роте, полгода не виделись, встретиться хочу. Два дня назад здесь были, мне раненый сказал, он из этой дивизий. Надеюсь, они не ушли?

– Нет, тут ещё, – успокоил тот меня и задумчиво почесал затылок, перекинув автомат сбоку на грудь. – Как бы тебе объяснить, где они? Тут частей, особенно тыловых, куча, ошибиться не трудно, да уже комендантский час, быстро отловят.

– Обойду.

– Ну смотри. Значит так: по центральной улице идёшь до памятника Ленину, там площадь будет, две воронки с краю и батарея зениток, не ошибёшься. Вторая улица направо и метров через триста – большой двухэтажный особняк. Там раньше госпиталь был, но его уже эвакуировали. Там спросишь. Если заблудишься, тоже спросишь.

– Спасибо.

– Удачи.

Свистнув псов, они вокруг меня лежали, отдыхали, переводя дыхание, я двинул по улице. До площади дошёл, и на ней, пока искал справа нужную улицу, меня патруль и тормознул.

– Отец в комендантской роте служит? – уточнил сержант, старший патруля. – А кто он? Я всех в роте знаю, мы сами из её состава, третий взвод.

– Поляков Кондрат Гаврилович.

– Да ладно? Старшина наш? Ты его сын, Сашка который? – восторженно воскликнул тот и осветил моё лицо, заставив меня зажмуриться. – Ну точно ты, по фото помню из газет. То-то слышу – голос знакомый. У меня отличный музыкальный слух, по радио голос, конечно, изменён, но я различаю. Идём, мы тебя проводим.

Оба бойца из патруля, поправив винтовки на плече, двинули следом. Причём один мои лыжи и палки понёс, а второй стал санки тянуть. Сержант, представившись Васильевым, рассказывал, как проходила передислокация, ну и боёв коснулись.

– Во, видишь у меня автомат? – продемонстрировал он висевший на груди ППШ. – Поляковского завода. Тут на прикладе эмблема есть, с номером завода. Он, конечно, не Поляковский, просто номерной, но все его называют именно Поляковским, на твои деньги сделан. Они у нас пока редкие, в дивизии всего штук сорок, у твоего отца есть, а так с другого завода идут, выпуск только начался, но я его берегу. Мне уже предлагали этот автомат сменять сразу на три других. Отказался.

Мы дошли до зданий, где располагался штаб дивизии, стояли машины, а на перекрёстке две зенитки. Подошли к строению, где квартировали два взвода из трёх и сам ротный старшина Поляков. Пока шли, всем часовым, которые нас окликали, сержант объяснял, кого и куда ведёт, вызывая возгласы удивления. Меня тихо, чтобы бойцов не разбудить, провели в казарму. Дежурный убежал и вернулся с сонным отцом. Ох и облапал он меня, что медведь.

– А о награде почему не отписал? – прямо спросил я, когда он отстранился, чтобы рассмотреть меня. – Мне уже твой подвиг расписали. В красках.