Бремя феодала

— Деньги — эфемерны, сеньора Изабелла. Просто потому, что их не существует. Просто кто-то умный однажды додумался сделать кругляшки из нержавеющей серебряной монеты и начал менять их на товары наших мастеров. Мастера начали менять товары на кругляшки, каждый в своей пропорции, и покупать на эти кругляшки то, что им требуется. Но на самом деле вместо серебряных кругляшков могли быть свиные хвостики — и всё случилось бы точно также. Или шкурки змеи. Или куски пергамента с личной печатью правителя тамошней деревни — это дешевле серебряных кругляшков, и мир придёт ещё к этому способу взаиморасчётов. Мастера обменяли товары, каждый получил что хотел, отдав то, что наработал. Вот только фактически у людей остались только товары, произведённые другими мастерами! Кругляшки нельзя использовать в хозяйстве — ни на ногу надеть, ни в рот положить и прожевать. Потому и говорю, что фактически замени мы серебро чем-то иным — ничего бы не изменилось, просто у некоторых мастеров остались бы излишки другого чего-то вместо серебра, только и всего.

Денег не существует, сеньора! — воскликнул я, и, наконец, она меня поняла. — Деньги — они в нашем мозгу, в нашем воображении, и существуют только до тех пор, пока мы готовы что-то отдавать за эти кругляшки, или наоборот, пока кто-то другой на них нам что-то будет готов отгружать. А сами кругляшки это ПЛАТЁЖНОЕ СРЕДСТВО. Понимаете меня?

— Ты очень… Эрудированный молодой человек! — герцогиня была в восторге. Она срочно пересматривала свой на меня взгляд, и надо было ковать, пока горячо.

— Честь, ваша светлость, это тоже платёжное средство. Как и деньги. Виртуальное, то есть несуществующее, но одновременно и существующее. Такой дуализм платёжных средств.

Кто-то на платёжное средство под названием «честь» покупает себе вассалов. А кто-то, зеркально, защиту сеньора. Принцип тот же, что при покупке пары сапог или шкафчика в нашей условной деревне мастеров.

И как в голодный год можно продать булки по завышенной цене, так как их всё равно купят, честь иногда тоже можно обменять на нечто большее по сильно задранному курсу. Например, обменять поддержку своего вассала, считающегося ненадёжным, на прямой контроль армии в его владениях. Подумаешь, приказал сестре его грохнуть! Да, урон чести от этого приказа. Зато трёхтысячное конное войско, не считая пехоты, во время грядущей заварухи ударит в мягкое подбрюшье твоим врагам. А как говорили в старой Империи, победитель получает всё, и горе побеждённым. Я считаю, это выгодный обмен.

— Это бесчестный обмен! — Сеньору повело. Скривилась, дышала злобой. И я чувствовал, не на сто процентов это была игра — владетели королевства и правда очень сильно разочаровались тем поступком Карлоса. Ибо они в любой момент могут стать следующими, нельзя так делать в современном мире, кроме разве ты ну очень сильный король, и ну очень доминируешь над всеми, чего у нас нет и в помине.

— О нет, сеньора! — весело парировал я. — Это вопрос цены. Карлос посчитал, что она достаточна. И это его право — так считать. Он большой мальчик, должен отвечать за свои поступки, тем более у него есть наставники и советники. Если он ошибся — ответит. Перед господом, который не fraer, не передо мной, нет. Господь сам его накажет, спустив на него всех собак. Если же Карлос рассчитал правильно — честь ему и хвала за мудрость и находчивость. Это работает так и только так.

— Ты так говоришь, как будто это произошло не с тобой. — Сеньору аж передёрнуло.

— Со мной. Но у меня нет претензий, ваша светлость. Я же говорю, честь — это не абсолютная ценность. Это всего лишь платёжное средство. И чем, например, поступок Карлоса отличается от поступка герцога Икс, который подбивает герцогов Игрек и Зед на восстание против короля? Короля, которому давали вассальную клятву?

Сеньору снова повело. У меня снова поле для монолога.

— Может, король плох. Может, нет. Но он в любом случае их сеньор, которому они давали присягу. Что-то не нравится? Придите и скажите! Дружно! Есть Королевский Совет. Есть личные аудиенции. Не получается по-хорошему — заставьте себя услышать по-плохому! Но решите вопрос в рамках государства, в рамках нерушимой вассальной клятвы. Но нет, эти герцоги хотят вынести себя за скобки клятвы, отринуть её. Они продают свою честь, отдают её, как платёжное средство, в обмен на блага, которые приобретут без опеки королевской власти.

— А не слишком ли ты умный? Не по годам как-то? — произнесла бабка, глядя вперёд вдаль. Ой, сколько угрозы в голосе. Бабуль, пуганный. Перетопчешься.

— Жизнь заставит… — ответил я. — А ещё я Аристотеля читал.

— Аристотеля… — потянула она и вздохнула. Немного успокоилась, опала. Поняла — я торгуюсь, а не издеваюсь. — Что ещё скажешь?