Бренд. Повод для убийства

«Значит, Костину нравятся шикарные женщины», – Марина все еще находилась под впечатлением телевизионного шоу. Оно не то чтобы вывело ее из себя, но вызвало раздражение и даже какой-то протест. Костин вел себя на удивление сдержанно, и это создавало контраст общей разнузданности, неуместным восторгам и неприличной откровенности сидящих в студии персонажей. Одет Костин был подчеркнуто корректно – черный пуловер, белая рубашка без галстука, шейный платок с черно-белым рисунком пье-де-пуль (куриная лапка). Прямые светлые волосы на сей раз были пострижены короче и не доходили до плеч, отчего лицо не казалось таким уж худым, а несколько тяжеловатый нос можно было посчитать аристократичным. Он так больше ничего и не сказал, но операторы то и дело показывали Костина крупным планом – может быть, он им нравился, а может быть, таким был замысел режиссера, не исключено, что и оплаченным…

«Неужели этот стильный, сдержанный мужчина может иметь отношение к убийствам и ограблениям?» Марина вдруг стала сомневаться в том, в чем еще недавно была абсолютно уверена. Да, внешность бывает обманчивой, и образ благородного человека – всего лишь грамотно реализованный имидж, созданный профессионалами своего дела. Но – в таком случае – не окажется ли ошибочной стратегия, которую Марина предложила Азарову? И Костин знает, как относиться к славе, она не станет для него испытанием, только укрепит его позиции и подтолкнет к успеху… А если действительно он не допустит прокола, что тогда? Да, что делать тогда?

«Что, что? – оборвала себя Марина. – Наступать, вот что! И никаких церемоний…» Марина вздохнула, хотя, наверное, надо было кричать «ура!», как делают, когда идут в атаку. Но она была решительной, даже воинственной исключительно на словах. И понимала: она не готова перейти к тому, что неизбежно должно было последовать после этих первых шагов. Разоблачение, снятие масок, разрушение сложившегося имиджа – вот что должно было последовать вслед за этим! Марина не знала, хватит ли ей решимости пойти на этот шаг.

Тут возникали чисто этические проблемы, неизбежные, когда в ход идет черный или «убойный» пиар.

Впрочем, любой пиар беспринципен. И оплаченная, искусно смоделированная слава столь же безнравственна, как и компромат на человека, попавшегося в умело поставленную ловушку… Возможно, этические проблемы возникают исключительно потому, что критерием смоделированной славы – и бесславия! – мастерства, таланта, достоинства, взглядов наконец – являются рубли или доллары, звонкая монета, которыми оплачены успех или известность. Деньги – и ничего больше… А если это так, то другого выхода у нее нет, и ей придется пройти весь путь до конца. Хорошо, если все удастся. Хотя, конечно, это не факт.

И Игорь явно понимает, что имиджмейкерство и пиар не слишком-то совместимы с высокими моральными принципами. Рыночные отношения, породившие эти экзотические занятия, предполагают спокойное, деловое отношение к тому, что есть большая разница между тем, что человек видит на светских тусовках или телеэкране, и тем, что происходит на самом деле… Впрочем, и мода тоже создает свои имиджи – в качестве новых тенденций. И она небескорыстна и щедро оплачивает пиар своих в достаточной степени «виртуальных» образов – в расчете на прибыли от продажи одежды, обуви, белья, косметических средств… Придется признать, и пиар и мода одинаково корыстны, когда манипулируют массовым сознанием.

Было уже поздно, но Марина все же позвонила Игорю. Он взял трубку сразу же, словно ждал ее звонка.

– Что делаешь? – спросила она.

– Да так, – он явно не хотел посвящать Марину в свои дела, но боялся ее обидеть, – работаю потихоньку…

– Жаль, – вздохнула Марина. – Мне очень тебя не хватает…

– Потерпи немного, малыш, – Игорь говорил с нежностью, от которой Марине хотелось плакать. – Еще пара дней, и я буду посвободней…

– Жаль, – снова сказала она, отметив сразу же, что она повторяется. – Не люблю вечерами оставаться одна…

Игорь вздохнул:

– Не трави душу…

– Ладно, – поспешно сказала Марина. – Не буду тебе мешать… Соскучишься – позвони…

Она повесила трубку и решила, что сама звонить ему не будет. В ней говорила обида – никудышный советчик, надо подождать, заняться каким-то делом – и страсти улягутся. В какой-то момент она пожалела, что не пошла на вечеринку в клуб «Золотая сотня». Пригласительный лежал в сумочке и времени тоже достаточно – туда вообще-то и опоздать нельзя – клубились и «зажигали» в клубе почти до утра. Пожалеть-то пожалела, но и с места не сдвинулась…

В какой-то момент Марина поняла, что засыпает – прямо в кресле, в неудобной позе, с чашкой в руках. Она встрепенулась, поспешно поставила чашку на стол. Встала – надо умыться и лечь спать. Сил на это у нее не было, только привычка, доведенная до автоматизма.