Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии

Это был, в сущности, манифест об объявлении Гражданской войны всем левым силам и поддерживавшим их народным массам, а не одним лишь большевикам.

В этом воззвании, конечно, прежде всего поражает степень его политической профанации. Всем было известно, что в Советах того времени большевики были незначительным меньшинством, а большинство принадлежало партиям меньшевиков и эсеров, чьи представители занимали больше половины мест в самом Временном правительстве. Утверждение, будто Временное правительство действует «в полном согласии с планами германского генерального штаба», было очевидной ложью и для самого автора воззвания, рассчитанной, конечно же, на дешевый пропагандистский эффект, которого, однако, не воспоследовало.

Итак, открытое выступление правых, об опасности которого несколько предыдущих недель предупреждали левые силы, в том числе большевики, стало фактом. Из этого факта левые не преминули извлечь максимальную пользу для себя. Они развернули активную работу по «защите революции», разумеется, вместе с законным правительством. Здесь большевики действовали заодно с эсерами и меньшевиками. Любопытный факт: матросы Кронштадта, игравшие видную роль в событиях 3—5 июля и в Октябрьском перевороте, в эти дни конца августа тоже прибыли в Петроград — для… защиты «революционного правительства», то есть Керенского с коллегами! Строй балтийских матросов оцепил Зимний дворец — не для штурма, а для охраны сидевших в нем от «посягательств контрреволюции».

Путч генерала Корнилова был ликвидирован без единого выстрела. Двигавшиеся на Петроград эшелоны корпуса Крымова были распропагандированы. В обработке солдат Дикой дивизии приняла участие делегация Союза мусульман России с участием внука легендарного Шамиля. Наверняка при этом был использован и такой аргумент, что, поддерживая Корнилова и генералов, горцы тем самым «помогают русским и дальше угнетать Кавказ».

Победа над Корниловым была достигнута исключительно усилиями левых и способствовала реабилитации и росту авторитета большевиков у населения.

29 августа Керенский отдал приказ об отрешении от должностей и предании суду Корнилова и его помощников из числа высших военачальников — Лукомского, Деникина (в то время — главкома Юго-Западного фронта), трех командующих армиями и других. Всего по делу о «заговоре генерала Корнилова» было в общей сложности арестовано и подвергнуто предварительному заключению 24 военных и гражданских лица.

В тот же день Керенский лично возложил на себя обязанности Верховного главнокомандующего (он так и не сложил их до конца существования Временного правительства). Своим начальником штаба он упросил стать… генерала Алексеева. Свое согласие Алексеев объяснял тем, чтобы «в корень расшатанный организм армии не испытал еще лишнего толчка, последствия которого могут быть роковыми»^{115}. Надо полагать, что Керенский сам не хотел такого «толчка», почему и назначил Алексеева не столько исполнителем ареста «заговорщиков», сколько посредником между собой и ими в их новом положении. Впрочем, надобность в Алексееве на этой должности для Керенского скоро миновала. 11 сентября Алексеев сдал дела генерал-лейтенанту Николаю Духонину, а вскоре был назначен Керенским председателем военной комиссии Предпарламента.

В эти сентябрьские дни пошла очередная переборка высшего командного состава армии. Вместо В.Н. Клембовского, отказавшегося принять должность Главковерха после отказа от нес Лукомского, главнокомандующим Северного фронта был назначен уже известный нам Черемисов. Главнокомандующим Юго-Западного фронта вместо Деникина стал генерал-лейтенант Н.Г. Володченко. Молодого (30 лет) подполковника Александра Верховского, после Февраля вступившего в партию эсеров и за то произведенного революционной властью в полковники, теперь за неподчинение (на посту командующего Московским округом) Корнилову Керенский поощрил званием генерала и назначил военным министром.

Надо отдать дань справедливости Керенскому: он сделал практически вес, от него зависящее, чтобы свести к минимуму последствия победы левых сил над Корниловым. 1 сентября 1917 г., невзирая на протесты либеральных юристов, считавших Временное правительство неправомочным на такой акт, он официально объявил Россию республикой. Этот популистский шаг, однако, явно запоздал и уже не мог произвести такого впечатления, какое мог бы оказать весной 1917 г. Керенский не выпустил из своих рук инициативу формирования нового правительства, хотя после «корниловских» дней за отказ от сотрудничества с буржуазными либералами стала выступать значительная часть «умеренных» социалистов. Несмотря на сильнейшее давление собственной партии, он не отказался от коалиции с цензовыми элементами. Ему удалось навязать стране созыв Демократического совещания, на котором идея коалиционного правительства получила одобрение. Наконец, Керенский собрал в одном месте арестованных участников Корниловского «мятежа», облегчив им, таким образом, возможность политической организации и выступления, если бы Временному правительству все-таки пришлось уйти.