Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Согласно данным Макартни, численность российской армии в 1767 г. составляла 387 054 человека, из которых 54 796 не входили в число регулярных войск, но во время войны несли службу. Гвардия, подчинявшаяся исключительно императрице, насчитывала 11тыс. Артиллерия располагалась в различных местах, но треть орудий сосредоточена вблизи столицы. Число артиллеристов составляло 25 тыс. Существовали еще несколько полков: 6 полков кирасиров, 20 полков карабинеров, 19 полков драгунов, 8 полков гусар и 63 полка пехоты, в том числе 4 полка гренадеров. В целом их численность достигала 180 тыс. человек. В состав нерегулярных войск входили казаки, татары, калмыки, которые могли выставить 300 тыс. всадников. Регулярные же войска полностью состояли из русских (за исключением офицеров) и представляли значительную силу империи, а при необходимости их численность могла быть значительно увеличена. Впрочем, как полагал дипломат, такой необходимости не было, «поскольку вряд ли потребуется от России выставить более 180 тыс. человек в войнах с северными державами». Что же касается ее четырех соседей, таких как турки, татары, персы или китайцы, то их количество всегда будет превышать российское войско646

.

Заметим, что приведенные Макартни данные о численности российской армии в 1767 г. разнились с теми, которые давала английская исследовательница И. де Мадариага. Опираясь на сведения из российских источников647

, она утверждала, что общая численность вооруженных сил в 1767 г. составляла 186 869 человек (не считая казаков), в том числе 149 303 пехотинцев и 37 566 кавалеристов. Сверх того, около 92 тыс. солдат несли гарнизонную службу. Для повышения численности армии было объявлено 2 рекрутских набора, в результате численность войск в 1768 г. увеличилась на 50 747 человек648

.

Макартни не ограничивался общим описанием состояния армии и флота, но также приводил сводные таблицы о количественном их составе. Анализируя состояние российского флота, он приходил к выводу, что после Петра I российский флот пришел в упадок. «У России сейчас нет флота, за исключением Кронштадта и Ревела на Балтике», – утверждал Макартни. На Каспийском море нет ни одного военного корабля, а по договору 1739 г. для России было закрыто плавание по Азовскому и Черному морям. «В целом русский флот во всех отношениях уступает шведскому или датскому и не только в сравнении, но и сам по себе он крайне ничтожен, – заключал посол. – Со своей стороны я убедился в том, что … дюжина английских линейных кораблей могла бы справиться с морскими силами Российской империи. Но даже если при таких ресурсах, какими располагает империя и при надлежащем внимании российский флот значительно усилился бы, то и тогда он не смог представлять существенной угрозы для Великобритании»649

. Собственно говоря, в этих словах об отсутствии угрозы для Британии со стороны России и крылась причина особого внимания британского дипломата к состоянию вооруженных сил Российской империи.

С этой же целью посол счел необходимым провести сравнение состояния армии и флота Российской империи с армией и флотом Великобритании. По его подсчетам, британская армия насчитывала 45 тыс. человек, флот – 16 тыс. Эта численность могла быть увеличена за счет мужского населения Великобритании и Ирландии до 500 тыс. человек. Расходы на войско достигали 3 000 000 фунтов. Численность российской регулярной армии (офицеры и солдаты) насчитывала 331 760 человек, но задействовано только 281 760. Российский флот, включавший офицеров, матросов и рабочих, должен составлять 31 693, но насчитывал лишь 16 547 человек. При необходимости войско могло быть дополнено мужским населением в 8 000 000 человек и составлять 8 298 307 человек. Ежегодные расходы на армию насчитывают 7 000 000 руб., а на флот – 1 000 000 руб. Всего тратится 8 000 000 руб. или 1 600 000 фунтов650.