Британский мир в Средние века

Несмотря на динамично развивавшуюся судебно – административную систему, политико – правовая рефлексия в Англии возникла сравнительно поздно и была представлена небольшим кругом памятников. Трактаты Гланвилла (XII век) и Брактона (XIII век) посвящены преимущественно практике власти и судебной процедуре. У истоков теоретического осмысления устройства английской политики стоит Дж. Фортескью (1394 – 1476), главный судья Королевской скамьи при Генрихе VI Ланкастере. В трактате «О похвале английским законам» Фортескью сформулировал ключевой для английской традиции тезис, описывающий конституционное устройство английского королевства. По мнению Фортескью, которое транслировали практически все английские интеллектуалы вплоть до XVII века, управление английским королевством представляло наиболее совершенный в христианском мире вариант, поскольку сочетало в себе «политическое» и «регальное» правление, являя, таким образом, «смешанную» (mixed) конститу цию. До Фортескью термин

regimen politicum применялся исключительно к республиканской форме правления; Фортескью первым использовал его для характеристики монархии. Повторяя определения Эгидия Римского (dominium regale

 – община, в которой источником права является монарх; dominium politicum – община, в которой источником права является народ), Фортескью, апеллируя к мнениям Фомы Аквинского и Птолемея Луккского, утверждал, что сочетание первого и второго образует третий, наиболее гармоничный тип государственного устройства –

dominium politicum et regale. В институциональном отношении определение Фортескью описывало характерную для Англии ситуацию, предполагавшую, что подлинно легитимные решения принимаются «королем-в-парламенте»; в политико-правовом аспекте речь шла о разделении сфер королевской прерогативы и полномочий парламента, не противоречащих, но дополняющих друг друга. «Политическое тело» королевства, таким образом, включало самого короля, а также иерархию всех чинов и должностей; иерархическая структура «политического тела» разрушалась в момент смерти монарха и возрождалась в момент коронации его преемника.

Период династического конфликта: Йорки и Ланкастеры

Конфликт двух младших ветвей династии Плантагенетов получил название «Война алой и белой розы». Однако данный термин не использовался современниками, а сам конфликт в историописании не выделялся в качестве отдельного исторического события. Впервые выражение «ссора двух роз» употребил Д. Огландер в 1646 году применительно к событиям XV века. Термин «Война алой и белой розы» вошел в широкий культурный обиход после публикации романа Вальтера Скотта «Анна Гейерштейн, или Дева тумана»; Скотт, в свою очередь, опирался на сцену из трагедии Шекспира «Генрих VI» (часть 1), где сторонники двух знатных домов срывают с кустов алые и белые цветы. Современники событий не использовали розы в качестве родовых эмблем или знаков различия.

На протяжении долгого времени историография Войны роз определялась сохранением паттерна, определенного тюдоровской пропагандой и оказавшегося исключительно устойчивым. Данный паттерн предполагал, что противостояние двух династий, спровоцированное личными амбициями глав домов и их окружением, ввергло страну в пучину усобицы и внутренней войны; внутренний разлад неизбежно должен был принести в королевство лишь беды и упадок.

Лишь во второй половине XX века подобная модель начала подвергаться ревизии. Прежде всего была поставлена под вопрос характеристика Войны роз как длительного вооруженного противостояния. Ранее общепринятая дата начала конфликта, 1399 год, год вступления на трон Генриха IV, уступила место 1455 году (первая битва при Сент – Олбансе). С. Б. Краймс и А. Дж. Поллард настаивали на том, что военные действия занимали лишь малую часть почти тридцатилетнего противостояния (по мнению Краймса – несколько месяцев в 1461 году, по мнению Полларда – 12-13 недель за весь период; Ч. Росс, А. Гудман и К. Б. МакФарлейн группируют эпизоды насилия в «войны внутри войн»), суть которого разворачивалась в политической сфере и не вела к коллапсу управления. Модель противостояния двух кланов уступила место более сложной картине соперничества знатных семейств, в том числе Невиллов, Перси, Бофортов, Толботов и др. Как отмечает А. Дж. Поллард, борьба за корону была лишь частным следствием более масштабного процесса региональных династических проектов.