Бродский и судьбы трех женщин

Книга любовной лирики «Наизусть» написана женщиной и, казалось бы, прежде всего для женщин, но интересно, что все пять переводчиков, а также автор эссе – мужчины. Значит, книга притягивает всех!

Часть 3. Без Тебя – Ничего. Nulla (1989–1996)

АА «без него» не написала ни одного слова. Ничего. Nulla… Или, может быть, написала, но специально не включила ни одного стиха из этого периода жизни в свою книгу, чтобы подчернуть пустую метафору – Nulla…

Каждый, кто любил (а кто не любил?), знает это пустое время – «жизнь без тебя».

Поль Элюар так писал о нем:

Я бы мог в одиночестве житьБез тебяЭто кто говоритЭто кто без тебя может жить

В одиночествеКтоЖить наперекор всемуЖить наперекор себе.(Пер. М. Ваксмахера)

Перефразируя Поля Элюара вместе с Франсуазой Саган, автор книги стихов «Наизусть» все время «без тебя» – молчит, а мы слышим эхо этого плодотворного молчания:

И я вижу тебя, и теряю тебя, и скорблю, и скорбь моя подобна солнцу в холодной воде.

Часть 4. После Тебя, «Потом», или «Твое Эхо» (1996–2012)

В «Потом» часто возникают воспоминания о том, что было «Раньше». Как сказал Сергей Есенин: «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстояньи».

«Мы согласно парим над твоим прахом.После первого недоверия мы берeмся за руки.

Рим, февраль 1996 (пер. М. Еремина)

За руки взялось много людей, знавших ИБ, а из незабывших его – можно составить город.

Ты воплощал все лики любви, ты был путаницей,ты был генеральной репетицией, после которой жизнь взорвалась,и каждый осколок обрел свое имя.Рим, февраль 1996 (пер. О. Дозморова)

В прекрасном стихотворении «Кто входит в эту дверь», Четона, июль 1997 (перевод Л. Лосева) АА пишет о двери в другой мир, о котором писал еще Данте, и в которую теперь вошел ее любимый:

Кто входит в эту дверь,отделен от земли,как цветы в его руках.

Здесь покоится человек без земли.Теперь я смотрю на тебя без ненависти, без страсти,без страха, без надежды.Вижу тебя, каким ты был, ничего не прикрывая.Вижу тебя, каким тебя уже нет.Вижу расколдованным взглядом…

АА в интервью ВП: «Разумеется, он не следовал в жизни тем правилам, о которых говорил. Тогда многие высказывания Иосифа осложняли мое понимание его. Сбивали меня с толку. Сегодня от всего этого со мной осталось редкостное богатство и сила. И тогда и сейчас самое интересное и важное для меня – это Иосиф-поэт, русский поэт, что он думал о жизни, о самых простых вещах, важен его опыт».

Как тут плакать о тебе,если ты был облаком, паром?Появлялся, исчезал,делалось темнее, светлее,

занавешивал собой солнце.

АА в интервью ВП: «Ради этого я терпела все остальное. Гегель писал в «Эстетике», что каждому человеку следовало бы имитировать Христа, пережить все этапы его пути. Так вот, Бродский был моей Голгофой. Пушкин писал, что страдание – хорошая школа, а счастье – самый лучший университет. Так вот, Бродский был моей школой».

Но, выйдя из благородного возраста самотерзаний,можно ли плакать об облаке?Земля суха, как ресницы.Ты был облаком, но дождь не шел.Вот хоронят любовь. Из чего она сделана?Из слов.

АА в интервью ВП: «Многие писали и пишут стихи о Бродском или посвящают ему стихи. Бродский превратился в клише в стихах его современников».

Последний парадокс книги «Наизусть» именно в отсутствии этого клише, в ее естественности, в том, что непонятно, «как сшиты» эти стихи, в их «несделанности».

Может быть, поэтому они и писались так долго, долгих 30 лет, пока все не отболело и «наконец все пошло на лад»: