Броня Балтики

Илья Иванович воспользовался высоким положением флагманского офицера штаба флота и отдал распоряжение командиру воздухоплавательной станции Кильконд продолжать воздушную разведку приближающейся германской эскадры. В небе над кораблями противника должны постоянно находиться наши аэропланы. Распоряжение было исполнено в точности: едва одна пара летающих лодок шла на посадку, на смену ей взлетала следующая. В начале пятого утра старший пилот пары, возвратившейся после облета кораблей противника, сообщил важные сведения. В штаб тут же отправилась шифровка:

«08 августа. 04:00. Немецкие тральщики начали операцию по подготовке прохода в минном заграждении в западной части Ирбенского пролива. Их прикрывают шесть эсминцев. Главные силы противника находятся в Балтийском море на дистанции восемь миль от передовой группы.

Стрельцов».

Ответа на телеграмму не последовало. Илья Иванович сразу понял, что началась активная фаза операции германского флота по прорыву в Рижский залив. Сейчас все имеющиеся под рукой у Канина корабли выйдут на боевые позиции, чтобы воспрепятствовать действиям противника. Стрельцов решил из Кильконда перебраться на мыс Церель, перед которым как на арене цирка можно будет видеть, как развиваются события. Строго наказав командиру радиопоста в Кильконде постоянно находиться с ним на связи, полковник на грузовике, который возил снаряды из арсенала в глубине острова на батарею морских орудий мыса Церель, добрался до места назначения. Рядом с батареей находился замаскированный в бетонных укреплениях пост наблюдения и слежения за обстановкой, где имелась связь с Непениным и с радиопостами на островах Эзель и Даго.

Рассвело, и Стрельцов в мощные оптические приборы рассматривал германские тральщики, которые на расстоянии четырех миль от него проводили траление участков на входе в Ирбенский пролив. Примерно через час с севера подошли наши канонерские лодки «Кореец», «Сивуч» и дивизион эсминцев, которые с ходу открыли огонь по тральщикам и эсминцам прикрытия. Стрельцову было видно, что снаряды наших кораблей достигают цели, на двух эсминцах начались пожары. Немцы в свою очередь активно огрызались, снаряды с обеих сторон, взрываясь при недолетах, поднимали высокие всплески воды. Вдруг по проливу разнесся тяжелый грохот, и в том месте, где только что находился германский тральщик, возник огромный фонтан из воды и пара. Противник понес первую боевую потерю – на русской мине подорвался тральщик Т-52.

В десять тридцать стрельбу начал линкор «Слава», удачно прикрытый от противника изгибами острова Эзель. Его тяжелые залпы оказались успешными – один из германских эсминцев, объятый пламенем сильного пожара на палубе, покинул общий строй и тихим ходом ушел в сторону моря. Управлением огня линкора занимался артиллерийский корректировщик, расположившийся рядом со Стрельцовым на посту НиС. Через некоторое время в фонтане воды и страшном грохоте сгинул еще один германский тральщик – Т-58. Остальные «тральцы» по одному начали выходить из боя, их прикрывали эсминцы, которые получили команду подвергнуть обстрелу позиции русских на мысе Церель, откуда так удачно корректируется огонь линкора «Слава». Обо всем, что происходило перед глазами, Илья Иванович оперативно докладывал командованию.

Чуть позже стало понятно, что обстрелом мыса Церель занялись не только эсминцы, но и крейсера с линкорами, находившиеся вне зоны видимости. Взрывы их тяжелых снарядов перепахивали землю и «расклевывали» в крошку бетонные укрепления. Один из взрывов пришелся прямо в капониру, где находился Стрельцов. После грохота пришедшие в себя люди отплевывались от завесы пыли и дыма, накрывшей помещение. Слышались стоны раненых. Кто-то крикнул: «Санитар!» – и Илья Иванович, сильно ушибший обо что-то левое плечо при взрыве, морщась, пошел смотреть, что произошло с людьми на посту. К нему тут же подбежал один из санитаров и скороговоркой произнес:

– Вашбродь, у вас плечо в крови.

А потом, обернувшись, крикнул:

– Сюда носилки! Пилот ранен!

До Стрельцова сквозь звон в голове дошло, что речь идет о нем, ведь он второй день ходил в летной кожаной амуниции – переодеться на острове было не во что. Он сменил лишь шлем пилота на морскую фуражку, взятую по случаю на посту радиоперехвата. Пока он, оглушенный взрывом, медленно размышлял, два санитара сняли с него кожаную куртку, разрезали рубаху на плече и начали обрабатывать его ушиб. Правда, тот, что постарше, сказал:

– Повезло вам, вашбродь, осколок маленький, прошел навылет, ни суставы, ни кости не пострадали. Крови только много текет, видать, артерию зацепил. Щас получше забинтуем. Да, вы ложитесь на носилки, не то голова закружится.