Броня Балтики

Стрельцов неподвижно стоял на улице, глядя, как удаляется и растворяется в морозном воздухе яркое пятно огненноволосой прически Альбины.

Через два дня подошло время встречаться с агентом «Фридрихом». Илья Иванович старался строить ровные деловые отношения со всеми своими агентами. Но в глубине души как живой человек он, безусловно, по-разному относился к тому или иному помощнику. Кто-то в силу своих личных качеств и манеры общения не вызывал у него симпатий, а с кем-то, наоборот, ему было приятно работать, видеться и разговаривать. К числу последних как раз и относился агент «Фридрих».

В разведке, впрочем, так же как и в контрразведке, об офицерах-операторах, офицерах-вербовщиках, всегда известно гораздо больше, чем об их секретных помощниках. Существует выражение: «Слава скаковой лошади достается жокею», – так можно охарактеризовать положение в сложившемся тандеме «руководитель – агент». Но именно агенты несут на себе основную тяжесть опасной негласной работы. Они, часто рискуя жизнью, являются добытчиками секретной информации, которую потом получает офицер, сортирует по важности и определяет уровень тех лиц из числа военного командования, а то и политического руководства государства, кому информация должна достаться. Потом направляет агента на решение новых задач. Можно сравнить деятельность офицера с деятельностью дирижера оркестра, а секретного агента – с музыкантом его коллектива.

Собственно говоря, знакомство Стрельцова и «Фридриха» началось именно с музыки. За пять лет до начала войны они случайно встретились в столице Австро-Венгрии: получилось так, что они ехали рядом в трамвае по кольцевой линии, вместе вышли на остановке Opernring перед прекрасным зданием с колоннами и одновременно направились на спектакль в Венскую придворную оперу В антракте увиделись в фойе, раскланялись, обменялись впечатлениями и договорились встретиться после спектакля. Вечером долго сидели в кафе, пили кофе с коньяком, говорили о музыке, о Венской опере и о замечательном спектакле, на котором случайно побывали вместе. Стрельцов представился профессором-историком из города Лемборга, иначе, по-славянски – Львова, направляющимся через Вену в Альпы подлечить ослабленные после болезни легкие. Его новый знакомый сообщил, что он – коммивояжер из Гамбурга, а в Вену приехал по торговым делам. В разговоре он честно выразил обеспокоенность тем, что его Германия усиленно вооружается и готовится начать большую войну в Европе. Именно эта фраза и совместная любовь к серьезной музыке и послужили основой для установления дружеских, а потом и секретных отношений. Мотивом для поступления «Фридриха» на службу в разведку стало его резкое неприятие растущего прусского милитаризма. Он был настолько уверен в правоте своих действий, что в течение последующих лет тайного общения со Стрельцовым в самых сложных ситуациях из его уст ни разу не прозвучали слова сожаления о совершенном шаге.

Очередную встречу в Стокгольме в Рождественские дни Илья Иванович назначил агенту на новом стадионе, который был построен в 1912 году к Олимпийским играм в столице Швеции. Полковник как обычно внимательно проверил все пути подхода и отхода, чтобы встреча была максимально безопасной. Расположившись на соседних сиденьях в нижнем ярусе возле колонны, разведчик и агент были скрыты от посторонних взглядов, а сами могли спокойно беседовать, поскольку соседей на их ряду не было, лишь несколько зрителей сидело рядом ниже.

– Понимаю, что нам было бы хорошо встретиться на спектакле Стокгольмской оперы, удовольствия там больше, но в театре и зрителей гораздо больше, и музыка отвлекает, хотя правильнее было бы сказать, что наш разговор отвлекал бы от музыки. Поэтому придется довольствоваться созерцанием противоборства шведских спортивных команд «Упсала» и «Стокгольм» в любимой скандинавской игре «бенди». Это последний матч в уходящем 1915 году, – сказал Стрельцов «Фридриху», когда они заняли места на стадионе.

Вместе с остальными зрителями разведчики наблюдали за идущей на ровном ледяном поле стадиона игрой молодых людей с клюшками и на коньках, в ходе которой каждая команда стремилась завладеть маленьким гуттаперчевым мячиком и забить его в ворота соперников. Когда игрокам это удавалось, на трибунах поднимался одобрительный шум. Иногда игру прерывал свисток рефери, который тоже катался по полю на коньках вместе с игроками.