Броня Балтики

Девушка действительно не шелохнулась до тех пор, пока Илья Иванович не встал около нее таким образом, чтобы она могла разглядеть его поближе. Помолчав, девушка весело сообщила: – Ну, Илья Иванович, какой там театральный артист! Вы – просто гений перевоплощения! Ни за что бы не узнала вас, если бы не признались. Ну, повеселили…

– Великолепное признание, весьма польщен. Однако, здравствуйте, душа моя! Сердечно рад вновь видеть вас в добром здравии и, похоже, даже в хорошем расположении духа. Не правда ли?

– Действительно, вас не проведешь. Здравствуйте, друг мой Илья Иванович! Простите девчонку капризную за то, что переполошила вас и вынудила приехать сюда, за тридевять земель. В нашей сегодняшней обстановке такая поездка дорогого стоит, я понимаю. Это не в Красное Село из Петрограда прокатиться.

Стрельцов жестом остановил ее и высказал просьбу изложить по порядку все случившееся в последнее время. Посетителей в музее было немного, что позволяло неторопливо ходить по залам, тихо переговариваясь и останавливаясь у картин или скульптур. Девушка начала свое повествование несколько сумбурно, но постепенно взяла себя в руки и продолжила рассказ во всех подробностях:

– После того как я, испуганная тем, что нахожусь на улицах Стокгольма под чьим-то присмотром, отправила вам приснопамятное письмо, прошло буквально несколько дней. И вдруг мой тайный преследователь сам выходит «из тени», церемонно представляется мне и дарит белую розу как символ вечной любви. В первый момент я опешила от такого выражения чувств. В Скандинавии живем ведь, а не в Вероне… Захотелось в ответ его сумочкой по голове ударить!

– Точно, шекспировские страсти, – в тон Голубевой вставил Стрельцов.

– Да, было острое желание наподдать ему как следует, чтоб знал, как себя вести с порядочной девушкой. Но передо мной стоял настоящий скальд из древних скандинавских саг, да такой пригожий, что проучить его сумочкой как-то расхотелось. Он сообщил мне, что зовут его Антти, родом он из Гельсингфорса, в Стокгольме учится на доктора и после учебы вернется в Финляндию. Ему двадцать семь лет. Антти видел меня на посольском приеме и месяц ходил за мной, мечтая познакомиться. Представляете, Илья Иванович, ему даже невдомек было, что я быстро раскрыла его слежку и очень расстроилась из-за произошедшего. Узнав, он покраснел, словно девица, и начал бормотать слова извинения.

– Дальше-то что было? – не очень вежливо перебил насупившийся полковник.

– А что дальше? Потом мы стали встречаться. Душой чувствую, что он человек добрый и открытый.

Помолчав, Альбина с ноткой раздражения добавила:

– Да, мы встречаемся. Не каждый же день Альбине Голубевой делают предложение руки и сердца.

– И что же, вы его полюбили?

– Ой, Илья Иванович, вы будто в сказке: «любишь – не любишь»… Мне в ноябре двадцать шесть исполнилось, между прочим, – как-то очень уж по-женски изложила суть проблемы Альбина.

Стрельцов замолчал. Он наконец понял, что пресловутая слежка в Стокгольме за Альбиной угрожала не ей, а ему. Она обретет семью и счастье, скорее всего. А он навсегда потеряет свою надежную помощницу и талантливую ученицу. К которой относился настолько тепло, что даже при своей замкнутости позволял себе советоваться с ней по разным серьезным вопросам. Он осознал, что испытывает в этот момент нечто подобное ревности отца, у которого посторонний человек уводит из семьи любимую дочь. Но с такими чувствами ему быстро справиться не удастся. «Интересные дела, полковник», – озадаченно сказал он сам себе.

Они уже шли из музея, Альбина тем временем продолжала рассказывать:

– Мы с Антти решили осенью пожениться. Он к тому времени закончит учебу и получит диплом доктора. Я уже рассказала о своих планах в посольстве и думаю, что в сентябре или октябре меня отпустят со службы. Мы уедем в Гельсингфорс, где живут его родители. Отец, кстати, тоже врач. Только Антти собирается в начале своей врачебной деятельности практиковать где-то в сельской глуши. Посмотрим, как это будет выглядеть. В сельской местности я могла бы учительствовать. Финский и шведский языки у меня в полном порядке, как родной русский.

Словно что-то вспомнив, она добавила:

– Вот еще о чем хотела попросить вас, Илья Иванович. Мне кажется, что все должно быть в порядке, и тем не менее… Ведь я ваша послушная ученица, прошла школу тайной работы, поэтому решила проверить по вашим каналам Антти и его родню на полную благонадежность. Прошу мне помочь. С произведенной проверкой будет как-то спокойнее. К тому же она может стать своего рода благословением с вашей стороны. Ведь я сердцем чувствую, что не по душе вам мои новости.

Тут уж Илья Иванович вынужден был искренне рассмеяться, настолько мудрым и зрелым показался ему этот шаг Альбины. Он взял из ее рук листок бумаги, исписанный знакомым аккуратным почерком, притянул за плечи и по-доброму, благословляя, троекратно расцеловал ее в щеки.

Альбина спокойно улыбнулась, сделала пару шагов назад и дружески помахала ладонью на прощание.