Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

— Ах, даже так! Ладно, оставляй свою макулатуру. Чтобы вынести «отказняки»[77] по всем твоим материалам, так и быть, потрачу пару-тройку часиков своего драгоценного времени!

— Ну, нет, так дело не пойдёт! — Стороженко стал судорожно запихивать бумаги в свой кейс. — Ты не последняя инстанция в этом городе!

— Отказняки, — бормотал он себе под нос, направляясь к выходу, — месяц работы моего отделения коту под хвост. Не выйдет! — крикнул он уже от двери, потрясая кейсом. — Я с этими материалами к прокурору пойду!

— Иди, иди! Скатертью дорога! Флаг в руки взять не забудь!

Олег вновь раскрыл уголовное дело по нападению на Николишину и углубился в его изучение. Постепенно стычка с начальником ОБХСС отходила на второй план…

Олег заварил чай в своей «сиротской» литровой эмалированной кружке и задумался. В памяти всплыли события двухлетней давности, когда он имел «удовольствие» познакомиться с гражданкой Николишиной лично. Произошло это при весьма курьёзных обстоятельствах.

В то время отдел внутренних дел сотрясали бесконечные проверки, одной из самых популярных тем которых была борьба с проституцией. Перипетии баталий со «жрицами любви» интересовали многих: от непосредственного начальства до партийно-советских деятелей из Москвы. Логика проверяющих была проста: раз в городе имеется большой порт, значит, есть валютные проститутки, с которыми милиция должна денно и нощно бороться. Доводы, что вообще-то само понятие «проституция» не очень чётко прописано в законах, с ходу отметались. Ещё больший гнев сановных лиц вызывали попытки объяснить, что для привлечения проституток и даже сутенёров к символической ответственности (с точки зрения меры наказания), нужно провести объём работы, равноценный серьёзному уголовному расследованию.

«Страна платит вам жалованье не для того, чтобы вы искали оправдания своей инертности, — заявил как-то на совещании один такой «деятель». — В Советском Союзе не было, нет и не будет такого опасного для общества социального явления как проституция. Поэтому вы обязаны всемерно бороться с ним и победить»!

Как бороться с тем, чего не было и нет, а тем более победить это — «деятель» не счёл нужным объяснить.

Почему-то больше всего свирепствовали в борьбе со «страшным злом» товарищи, проявляющие, по некоторым источникам, гипертрофированный интерес к женскому полу, а также те, у кого, в силу возраста, этот интерес был уже чисто теоретическим. Эти, видимо, действовали по принципу: «Сам не гам…»

Между тем, работники милиции, серьёзно занимающиеся этой проблемой, знали, что опасна не проституция сама по себе, а та криминальная обстановка, которая создана вокруг неё. В «бизнесе» крутятся огромные деньги, а значит, пока он тёмный, в наличии весь криминальный «букет»: от наркотиков до похищения людей, разбоя, даже убийств. И задача — не искоренить проституцию как социальное явление (это невозможно и не удавалось ещё никому и никогда), а отсечь от неё криминал. То есть самый простой и эффективный способ — это легализовать проституцию и взять «ночных бабочек» под защиту закона.

Но как объяснить это старым догматикам и молодящимся партийцам с двойным дном — никто и понятия не имел.

В конце концов, после очередной жестокой нахлобучки, полученной от очередных «борцов за нравственность», начальник отдела милиции полковник Рожков собрал закрытое совещание начальников подразделений и оперативно-следственных работников. В Ленинской комнате собрался весь цвет отдела. Сама повестка дня совещания под сенью портрета Ильича и партийных лозунгов вызывала смешки и подколки со стороны острых на язычок ментов.

— Товарищи офицеры! — начал Рожков без предисловий. — Последнее время нам приходится работать в совершенно ненормальной обстановке. Отдел лихорадит: идёт проверка за проверкой, и всем подавай результаты борьбы с проституцией. Вместо того чтобы работать на раскрытие действительно серьёзных преступлений, мы вынуждены проводить идиотские рейды по отлову девок, которых сразу же отпускаем. Максимум, что можем против них предпринять, это закрыть на пару дней в КВД[78]. Стыдно сказать, на борьбу со «злом» мы вынуждены задействовать даже агентуру и спецсредства…

Последние слова полковника потонули во взрыве дикого хохота сотрудников, вспомнивших перипетии недавнего оперативного мероприятия. Тогда доведённое до истерики очередным «борцом» руководство отдела выбило у прокурора разрешение на прослушку квартиры одной из элитных путан. Привлечь её решили не за проституцию, как таковую, а за валюту, которую девица получала в качестве вознаграждения за труды. Процесс собирались устроить показательным, чтобы другим неповадно было, и девице грозил солидный срок.

К операции подключили даже местное КГБ, которое должно было выяснить время захода в порт голландского сухогруза, капитан которого был в амурных отношениях с объектом.