Будь моей нежностью

По крайней мере, такими безоблачными стали несколько дней после моего признания. И хотя я не услышала ничего подобного в ответ, я чувствовала перемены в своём жёстком и упрямом муже.

Теперь он сам отвозит меня на учёбу и забирает после, навещает со мной бабушку, а вечерами мы гуляем и разговариваем.

Сложно представить, что мужчина с лексиконом неандертальца, со всеми этими грязными словечками и извечным «усекла?», окажется интересным собеседником, способным поддерживать разговор практически на любую тему.

Так, на выставке репортажной фотографии, куда мы зашли от нечего делать, Богдан задержался у одного снимка. На нём во всех красках был запечатлён квартал для бедных в Нью-Йорке, дети с голодным взглядом, измученные нищетой женщины, старики, кутающиеся в грязный картон.

— В твоём возрасте я мечтал изменить мир, — тихо сказал Богдан. — В нулевом меня призвали в армию. Нас забросили разгребать последствия военных действий, и я видел эту разруху, хаос, порождённый такими же пацанами, каким я был и сам, и неважно, кто по какую сторону стоял… Я видел истощённых от голода детей, которые месяцами сидели в погребах, женщин, которые теряли сознание от бессилия, стариков, которым приходилось хоронить целые поселения, и думал о возможности изменить этот мир. Я мог оказаться где угодно. В престижном европейском колледже, в университете Лиги Плюща, в любом столичном вузе, но зачем-то жизнь закинула меня туда, в хаос и разруху…

Он замолчал, взял меня за руку и повёл дальше. Мимо карнавала в Рио, каналов Венеции, белоснежных пляжей Мальдив, портовых причалов Владивостока.

— У тебя получилось? — спросила я.

— Сама-то как думаешь? — усмехнулся мужчина, останавливаясь. — Я был богатеньким сынком из татарской семьи, чтящей традиции. Воспитанный, образованный, в меру испорченный.

— Почему же ты тогда попал в армию? Не смог поступить? Почему тебя не откупили?

— Ася, Ася, — он покачал головой, — мой отец сослал меня подальше от дома. Я слишком поздно всё понял. Так обычно всегда и бывает. Картинка складывается, когда невозможно переиграть иначе. В конечном итоге, оказывается, что всё было предопределено задолго до того, как ты попадаешь в какую-то ситуацию.

— Я не понимаю, — честно призналась ему.

— Взять, к примеру, тебя. Какой ты видела свою жизнь через пять, семь лет, если бы я не постучал в твою дверь в тот день?

— Я никогда не думала об этом.

— Когда я окончил лицей, я видел себя беззаботным студентом, но вместо высшего образования меня отправили отдавать долг государству. В армии я думал, что вернусь домой и женюсь на своей любимой невесте, но она… — его взгляд на мгновение стекленеет, а лицо превращается в застывшую маску.

— Ты до сих пор любишь её? — выдохнула я, чувствуя, как сердце подскакивает в груди. — Поэтому ты не сможешь полюбить меня?

Богдан окинул меня тяжёлым взглядом. Мне казалось, что сейчас он подтвердит все мои догадки и у меня не останется шансов. Невозможно конкурировать с призраками прошлого, особенно, когда понятия не имеешь, кто твоя соперница.

Я не знаю, что Богдан видел в моих глазах, что читал по выражению моего лица, но постепенно его взгляд начал смягчаться.

— Теперь это уже неважно, куколка. Мы не были вместе. Я женился на другой, как того и хотел мой отец. Этот брак был договорным, решение принималось задолго до моего рождения. Именно поэтому отец отправил меня в армию — чтобы разрушить мою жизнь, чтобы не оставить мне выбора, чтобы я стал тем, кого ты видишь перед собой сейчас.

— Я думаю, что ты нарочно пытаешься казаться хуже, чем ты есть, — рискнула я высказать очередное признание. — Не совсем понимаю твоих мотивов, но…

— Не идеализируй меня, Ася, не надо. В конце этого пути тебя ждёт одно лишь разочарование. Я не хороший человек. Мои мечты так и остались мечтами. Я не сумел сделать лучше даже свою жизнь.

— Ты делаешь лучше мою жизнь, — возразила я скорее из вредности.

Всё, что я слышала о своём муже от бабушки, теперь становилось понятным. Он просто… запутался. Где-то на своём пути сошёл с прямой и теперь блуждает в поисках обратной дороги.

Богдан скупо улыбнулся и погладил мою скулу костяшками пальцев.

— Не обожгись, куколка.

— Так ты не поджигай, — попросила я еле слышно. — Пожалуйста, Богдан, будь со мной нежным.

Встала на цыпочках, забрасывая руки на крепкую мужскую шею и прошептала ещё раз в самые губы:

— Будь со мной нежным, Богдан. Пожалуйста.

Полюби меня.

25. Ася

В воскресенье мы навещаем бабушку, и Богдан просит оставить их на пару минут для приватной беседы. У меня нет оснований не доверять ему, но любопытство зудит и тянет на глупости. Чтобы не вынюхивать под дверью, я решаю дойти до поста медсестёр и расспросить поподробнее о состоянии бабули.