Будет всё как я хочу (СИ)

   - Во имя нашего общего благополучия - осмелюсь обратиться к вам за помощью, - Козимо наклонился вперёд, налегая на стол и положив руки перед собой. - Грехи и добродетели для всех едины, не так ли, Ваше высочество? И нашему сословию тоже знакомы грехи лжи, предательства и убийства. И кровная вражда как таковая. Наверняка вам известно, какой это неиссякаемый источник горестей, - старик помолчал, точно тщательно подбирал слова. - Вы оказали бы неоценимую услугу, если бы помогли нам пресечь вражду. Наши соперники заручились поддержкой венецианских наёмников, а это сильная армия. Если бы мы могли надеяться на вашу?

   - То есть вы предлагаете нам стать наёмниками на вашей стороне, - сказал Иоганн.

   - Если вам угодно так выразиться.

   - Отчего же вы не спросите, велико ли моё войско? - вскинулся герцог. Гвардейцы за его спиной переглянулись.

   - Я полагаю, не меньше, чем у дожа, - Козимо соединил пальцы в замок.

   Руки Иоганна также находились на столе. На изящных пальцах сверкали под огнём свечей два перстня.

   На жилистых, морщинистых руках Козимо - шесть перстней.

   - Пять тысяч вместе с пехотинцами.

   - Каждый получит годовое жалованье. И столько же вам в казну, - Козимо что-то записал на чистом листе и покусал перо. - Какое жалованье у ваших всадников и пехотинцев?

   Иоганн назвал.

   - Два годовых, - поднял глаза Козимо. - И взнос в казну удвоится тоже.

   Зелёные глаза Иоганна округлились.

   - Проверь, пожалуйста, расчёты, - Козимо передал бумагу старшему сыну.

   "Саарбрюккены не богаты и никогда не были. Естественно, они хотят денег. Уступим им эту пошлину, а при случае скупим весь Саарланд с потрохами", - прочитал Пьетро. И возвратил записку:

   - Всё верно, отец.

   - Что ж, если мы договорились? - вновь посмотрел на герцога Козимо - на сей раз вопросительно.

   Иоганн вскинул брови:

   - Деньги - всего лишь металл. Союз и поддержка гораздо важнее, не так ли?

   Записка вспыхнула прямо в руках у синьора Медичи - и рассыпалась пеплом.

   - Дьявол! - выругался он.

   Джованни перекрестился.

   - А я говорил, - шепнул Пьетро.

   - Да что за чертовщина! - ударил по столу Козимо.

   Свечи в обоих подсвечниках разом погасли.

   - Что ж, - нерешительно проговорил Иоганн, в темноте наблюдая, как свечи дружно испускают жалобный дымок, - я думаю, мы сможем договориться. Только нельзя ли снова зажечь свет?

   Слуга явился уж слишком быстро. И даже не явился, а влетел. И забился зачем-то под стол. И затих.

   Следом вбежал ещё кто-то и принялся рыскать впотьмах.

   Когда явился настоящий слуга и зажёг-таки свечи, все обнаружили, что Джованни держит за шлейф родную мать, а под столом сидит Бенвенуто - приятель Лоренцо.

   - Я только попить зашёл! Честное слово! А она на меня набросилась!

   - Любовь моя! - вопила Контессина, простирая руки к юноше.

   Её плечи были обнажены, а лицо наскоро нарумянено.

   - Какая любовь! - воскликнул Джованни. - Опомнись, мама! Тебе восьмой десяток!

   Контессина рвалась к Бенвенуто так ревностно, что её с трудом держали Джованни, гвардейцы герцога и сам герцог. Они уже подумали, что конец настал Бенвенуто, как дама вдруг зевнула, обмякла у них в руках и с наслаждением захрапела.

   Её уложили на кушетку, и юноша смог наконец покинуть убежище.

   - Я только вошёл, а она поставила кубок на стол и обернулась - и её как будто подменили.

   - Какой кубок? - насторожился Иоганн. Удерживая синьору, он успел ощутить пряный винный запах от её лица.

   Его проводили на кухню. Он осмотрел пустой кубок и принюхался.

   - Кто дал ей вино?

   И принялся переворачивать кухню вверх дном. Все домочадцы сбежались, чтобы унять его буйство. В конце толпы тихонько семенили три сестры, успевшие понять, что план их провалился. Приворотное зелье досталось другому. Точнее, другой.

   Пришлось сознаваться. Иначе могли подумать, что к ним в дом пробрался отравитель.

   Они лишь умолчали, для кого предназначалось зелье.

   - Ваше счастье, вы с маком переборщили, - сурово смотрел Иоганн. - Иначе она бы совсем обезумела. С вербеной шутки плохи. Ну ничего, проснётся и всё забудет.

   Девушки втянули было голову в плечи, но Лукреция-младшая что-то сообразила:

   - Откуда вы знаете, Ваше высочество, что там был мак и вербена? Запах же почти выветрился.

   Иоганн не удостоил её ответом, а лишь повторно воззвал к её совести.

   - Кажется, он сам разбирается в этих зельях, - поделилась догадкой Лукреция, когда они возвращались в свои комнаты.

   - Так может, он и нас приворожил? - насторожилась Мария.

   - Так он что, колдун?! - возмутилась Бьянка. - Тогда ему анафема и позабыть о нём!

   И сёстры немедленно выбросили из головы и сердца все любовные чаяния.

   Иоганн ничего не забыл, но предпочёл вернуться к цели своей поездки.

   - Я окажу вам помощь, о которой вы просите, - он ободряюще коснулся плеча Козимо. - Только прошу, расскажите, кто и отчего враждует с вами, мне же неизвестны здешние клановые перипетии.

   Отец и сыновья переглянулись.

   - Наш управляющий, Диотисальви Нерони, вступил в заговор с купцами Питти и Содерини, - начал Пьетро.

   - Чтобы нас разорить, - вставил Джованни.

   - Само собой. Так вот, Питти в родстве с Аччайуоли и Пацци, а те, в свою очередь, свояки Альбицци, наших давних врагов...