Будет всё как я хочу (СИ)

   - На которой бы все друг друга перетравили, - подхватила Джиневра. - Если вам, конечно, интересно моё мнение, я пока не тороплюсь вдоветь, - веретено бешено завертелось у неё в руке.

   - Лично я всегда за мир, вы знаете, - отозвалась Лукреция.

   - Оно, конечно, худой мир лучше доброй ссоры, - пожал плечами Джованни, - но где ж его взять?

   - А что в этой ссоре доброго, я не пойму? - спросил Пьетро.

   - Так может, нам и правда породниться с Пацци?

   - На что ты намекаешь?

   - У них Франческо собирается жениться, а у нас три невесты - на выбор.

   - Не у вас, а у нас. Мои девочки достойны лучшего.

   - Да, - не отрываясь от вышивки, подтвердила Лукреция.

   - Бьянке уже восемнадцать, ей давно пора замуж.

   - Я вышла в девятнадцать, - возразила Лукреция, - и ничего страшного не случилось.

   - Брак же всегда можно аннулировать, - сказала Джиневра. - Уж нам-то недалеко ходить за разрешением. Поживут пару лет, она их разорит порядком, и разойдутся.

   - О да, - засмеялся Джованни. - А если она ещё орган с собой прихватит, это будет вдвойне действенно.

   - Нет, это как-то слишком рискованно, - продолжал сомневаться Пьетро.

   - Где же твоя деловая хватка, братец? Это наш шанс.

   - Бьянка этого не заслуживает.

   - Ну тогда Мария. Она всегда выйдет сухой из воды, даже причёску не испортит. Ей нисколько не повредит.

   - Слушайте, нарожайте своих и выдавайте куда захотите.

   - Да я бы с радостью, - проворчала Джиневра.

   - Всё. Началось, - закатил глаза Джованни.

   - Между прочим, - вмешалась Лукреция, которая в это время вернулась к записке с простенькими стихами, - это почерк вашего отца.

   Пьетро и Джованни дружно обернулись.

   Джиневра застыла с веретеном.

   Козимо долго вертел в руках мятый листочек, вздыхал и наконец признался: да, это он написал когда-то. Лет десять назад, когда ещё вёл все дела сам и записи в libro segreto вносил своею рукой. Во время поездки в Констанц он как-то заскучал во время мессы и шарил глазами по стене, к которой стоял очень близко и пару раз прислонялся, чтоб подремать. И обнаружил эту безделушку, нацарапанную на штукатурке, и записал на последней странице карманного часослова.

   - Но это было давно и не стоит такой беготни... Впрочем, если так хочется, можно отправить его нашему немецкому другу, он вроде сведущ в таких вещах. Пусть поломает голову. Кстати, я тут подумал: не отдать ли нашу Бьянку...

   - И ты туда же! - воскликнул Пьетро. - Оставьте Бьянку в покое. Лучше подумаем, как поиметь выгоду с папских владений.

   - Ну-ка, - Козимо весь подобрался, отставил в угол трость и точно помолодел на те самые десять лет.

   - Квасцовые горы в Чивитавеккья.

   - Квасцовые горы? - подскочила на месте Джиневра. - Значит, слухи не лгут?

   - Ну да. А почему ты так обеспокоилась?

   - Да я спокойна, - Джиневра мгновенно надела маску равнодушия.

   - Понтифик хочет, чтобы мы вложились.

   - Как кредиторы или как партнёры? - Козимо окончательно взбодрился.

   - К чему я и веду. Не выкупить ли нам часть рудников?

   - Конечно выкупить! - снова подпрыгнула Джиневра. - Вечно это крашение обходится втридорога! Джованни, ты как приор от гильдии ткачей просто обязан добиться сокращения расходов на сырьё! Да Фландрия подотрётся своим сукном!

   - Я-то добьюсь. Как приор. А вот как муж не пойму, что сегодня с тобой творится.

   - О да! Куда тебе понять! - Джиневра принялась расхаживать по комнате. - Такую прибыль из-под носа упускаем! Самому Папе римскому утереть нос - ну только дурак об этом не возмечтает! Ну что вы смотрите - собирайте скорее своих управляющих, или кого там, выделяйте деньги и пишите Папе, во сколько он оценивает прииски!

   Пьетро молча поймал её руку и крепко пожал.

   - Вот я счас чего-то не понял, - повторил Джованни.

   - Идиот! Да я всю жизнь мечтала тебе помогать вот в таких вот делах, а ты?! Porca madonna! - раскрасневшаяся Джиневра пометалась ещё немного по комнате и унеслась остыть и привести себя в порядок.

   - Ну, я так понимаю, всё уже решено, - усмехнулся Козимо. - А о Бьянке всё-таки подумайте...

   - Бедная Бьянка, - произнесла над чашей Ульрика, и фигуры флорентийцев на воде растаяли в ряби от её дыхания. Она отодвинула чашу, спрятала руки в широкие рукава упеланда и, выдохнув ещё облачко пара, сурово взглянула на брата-близнеца. - И ты позволил этим людям открыть у нас в Саарбрюккене банк на их условиях? Нужно было мне ехать с тобой.

   Иоганн стоял перед сестрой, оледенев от её взгляда сильнее, чем от декабрьского холода.

   - Ну что ты, я всё понимаю: трудно не согласиться, когда одним словом они отправляют кого бы то ни было в преисподнюю. Но я могла бы дать пару советов, - Ульрика поднялась с укрытой мехами скамьи и взяла Иоганна за руки. - Ладно, что сделано, то сделано.

   - Меня вот что тревожит, - заговорил он наконец. - То заклинание, что увидел старший Медичи на стене в Констанце, это ведь я сочинил. Помнишь, мы совсем маленькими ездили? Я тогда точно так же заскучал во время мессы... - зелёные глаза молодого герцога выразили неподдельное страдание. - Получается, это моя вина, это я ответственен за всё, что происходит с их семьёй в последние десять лет?