Булочка (СИ)

Я ему отвечала прямо, что приехала кинуть его. Что месть надо подавать горячей. И что на все вопросы по данной теме я отвечу потом, вечером, а пока мы идем гулять. Бескомпромиссно. Я никогда не была в Брестской крепости, поэтому Л предложил мне сходить туда. Это было далековато, надо было с центра выходить за город, но тем лучше. Мы шли и разговаривали. Все же пришлось кратко рассказать частично обо всем. Ему было тяжело, мне — легко. Меня-то ничего не грызло. Л был поражен, подстрелен. Ему было стыдно, действительно стыдно и плохо. Наверное, все же лучше ему было, если бы я истерила и кричала, обвиняя его во всех смертных грехах, как все нормальные девушки, а не шутила, стебала его и задевала высказываниями или комментариями этой истории. А может и хуже. Да мне все равно было, больше не беспокоило, что он там себе чувствует.

Л не мог смотреть мне в глаза. Был поддавлен, задет, смешан с дерьмом и сам это чудесно осознавал. Был дном, и я четко указала ему на это, смеясь и целуя. При этом мы шли, и наш разговор был весьма мил и продуктивен.

Он боялся, что эта такая месть. Он ждал, когда я его задушу. Ждал, что сейчас прямо я его брошу. Или хуже: сделаю день идеальным, заново влюблю в себя, а вечером, уже в поезде, скажу, что это была всего лишь игра и он мне больше не нужен. Я не отрицала, что хочу его бросить, но я бы так не поступила, хотя его предположения были классными. Я даже запомнила парочку, пригодятся для кого-нибудь из подруг.

Ладно, мы очень долго шли до крепости. Где-то час еще сидели на пустой остановке, и все обсуждали. Много говорили, много рассказывали. Я узнала, что есть еще и третья (мы догадывались с Ж, но не были уверены). С ней он просто спал. Как обычно у случившегося нашлась и вторая версия. Он запутался в себе и своих чувствах, у него шла череда ссор с родителями, и, вот так удивление, именно в этот день он собирался рассказать мне о Ж. Прям как на Новый год. Но в этот раз я слышала, что он не лукавит. Теперь не было необходимости, хотя ведь хотеть и собираться — это же не делать, верно?

А дальше он сказал, что с Ж был по сути только от того, что она ближе. Она очень хорошая. Даже чересчур. Борщ. Он был ее первым, и, по его версии, тоже только спал. Эх, а я почти поверила, снова ты осекся, дорогой Л. Девушки, которые заключают союз против парня, умнее любого лгуна. Любил он ее, по-своему, но любил и заботился. Был нежен и, набравшись от меня умения писать поэмы, изливался соловьем в сообщениях, хоть (о да, не могла не потешить себя) они были куда короче, чем от него для меня.

— Но она все равно не была моей девушкой! Да, я был с ней, да, спал, но даже речи не было, что мы встречаемся!

О Ж почти никто не знал (не то, что обо мне). Л было стыдно перед ней вдвойне и жаль ее вдвойне. И пока он там снова изводился в страданиях, я считала. Получилось так, что у него было как минимум три девушки на все случаи жизни: я — любовь, которая далеко от него и плохо все, Ж — типа любовь, что рядом, которая была замена меня и физических потребностей, и третья — незнакомка, с которой реально чисто спят. Ха, неплохо устроился кобель. Местами у меня все-таки просыпалась ненависть к этому подонку (особенно после, когда он мне случайно показывал отели, в которых он спал с Ж). Без рукоприкладства не обошлось, от души я его так била, хотелось сделать так же больно, как и мне было. Хотя, черт, он кикбоксер. Он мало того, что ничего не ощущал, кроме укусов, так еще и парировал, и не давал врезать по лицу.

У Ж была еще одна «функция». Она была попыткой сделать мне больно, чтобы я ушла, когда узнаю. А Ж при этом догадывалась и об этом, и том, что если вдруг встанет выбор, то он выберет меня, поэтому она так переживала и грустила. Ну что за дерьмо?

А потом будто все переменилось. Мы гуляли по крепости, нас обоих трясло — это слишком мощное место. Я вцепилась в его руку, он рассказывал о Брестской крепости и что тут было. Я видела тысячи погибших солдат. Мы зашли в тир. Мальчик из военно-патриотического класса проиграл по меткости и владением оружия обычной… Ну ладно, согласна, все было справедливо, у него не было шансов. Особенно повеселило это дядю продавца. Обошли Брестскую крепость вдоль и поперек. Обсуждали все непонимания, было здорово. Шел мелкий дождь, пока мы прятались в арке ворот. На нас озирались все прохожие. Не знаю почему, но мы вечно привлекали внимание. А потом мы шесть часов сидели в каком-то захудалом кафетерии в каком-то странном торговом центре на окраине. Мурлыкали, обнимались и наслаждались друг другом. Дико бесили официантку.

Мне писала Ж. Теперь трудно было уже мне. Было понятно, я ее подвела. И она убивалась, зная, что в те минуты я была с ним. Она знала, что он меня не отпустит, но продолжала спрашивать так, будто все прошло, как надо. Меня крайне редко грызла совесть, и в тот момент ее не могло подавить ничто.