Бунич Игорь – В центре чертовщины

— Вы знаете, Джерри, что основная задача, стоящая перед медиками на

тихоокеанском театре, заключалась в том, чтобы предотвратить эпидемии среди местного

населения многочисленных островов, не столько, конечно, из любви к ним, сколько из

опасения, что вся наша могучая армия погибнет без всякого воздействия со стороны

противника. Короче говоря, я взял свой чемоданчик, ампулы с вакциной, подготовил

срочное сообщение начальнику медицинской службы флота на Гавайях, а затем мы с

Блюмом сели в мой “джип” и поехали в знакомую ему деревушку.

“А, кстати, Блюм, — поинтересовался я, — какого чёрта вы делали в этой деревне?”

Он молчал.

“Насколько мне известно, — продолжал я, — все контакты с туземцами запрещены.

А поскольку вы упомянули об эпидемии, я вынужден снова повторить свой вопрос”.

Он долго молчал, затем пробормотал: “Здесь очень красивые женщины, доктор”.

“Значит, эта женщина, которая заболела чумой, как вы уверяете, — холодея от ужаса,

спросил я, — была вашей..?”

“Да”, — чуть слышно ответил Блюм.

“Ну и история, — подумал я, — он уже с кем-то контачил на крейсере. Если

произойдёт вспышка, у нас просто не хватит вакцины, чтобы всадить по два кубика всему

соединению. А после введения вакцины человек три дня недееспособен. Это в разгар боёв.

Какое ЧП!” — У меня появилось желание пристрелить профессора прямо в “джипе”.

Проехав сколько можно, мы вылезли из машины, прошли ярдов двести через джунгли

и вошли в небольшую деревушку, состоящую, примерно, из двух дюжин жалких хижин.

Блюм подошёл к одной из них, возле которой лежало ниц несколько мужчин племени.

“Здесь”, — прошептал Блюм. Мы вошли внутрь. В хижине никого не было. Только по

грязным циновкам вперевалочку расхаживал большущий альбатрос.

“Где же больная?” — спросил я.

Блюм странно посмотрел на меня. “Доктор, — прошептал он, — простите меня. Я

обманул вас. Но согласитесь, кроме как чумой, вас сюда было бы не затащить. Эта

женщина была больна, но не чумой. Это редчайшая болезнь, на определённом этапе

которой человек превращается в альбатроса. А иногда происходят и обратные

превращения. Я хотел показать вам это, но мы опоздали, — он указал на доверчиво

подошедшего к нам альбатооса. — Вот она, ваша паииентка”.

Скажу честно, я почувствовал облегчение. Индивидуальный случай психоза — это

всё-таки не чума. Однако я пришёл в ярость, поскольку никогда не любил, чтобы со мной

шутили подобные шутки. Тем более, я не был психиатром, и вообще, пусть они

разбираются с этим Блюмом у себя на крейсере.

“Матрос Блюм, — сказал я, стараясь говорить спокойно, — благодарите Бога, что у

меня мягкий характер. Возвращайтесь на корабль и доложите своему командиру, что вы

нуждаетесь в обследовании психиатра...”

“Доктор Полак, — с отчаянием в голосе прервал он меня, — неужели вы...”

“Не доктор Полак, — заорал я, — а сэр! Обращайтесь, как положено, матрос Блюм!

Марш на корабль, пока я не сдал вас военной полиции. И, уверяю вас, я это сделаю, если

вы ещё раз попадётесь мне на глаза!”

Полак замолчал, пряча усмешку в бороде.

— А что было дальше? — спросил я, чувствуя, что это ещё не конец.

— Дальше? — переспросил Полак. — Дальше был бой в Коралловом море, где мы

потеряли “Лексингтон” и чуть не потеряли “Йорктаун”, а в “Луизвилл” попала бомба. У

меня есть выписки из вахтенного журнала крейсера и копия боевого рапорта. Вот, читайте.

Не все, конечно, а то, что отчёркнуто красным карандашом.

Он протянул мне несколько листков ксерокопии, на каждом из которых стоял штамп

"Архив Военно-морского министерства Аутентичность копии с подлинником

подтверждается”. Я прочёл:

“Боевой рапорт крейсера “Луизвилл” (С-28)...

8 мая 1942 года ... 500-фунтовая бомба попала в корабль и, пробив палубу впереди

мостика, взорвалась в поперечном коридоре номер 6. Взрывом было разрушено помещение

временной кают-кампаиии унтер-офицеров, офицерские каюты номер..., частично

разрушено помещение электрогенераторов, питающих штурманские приборы…

Интересно отметить, что в полуразрушенном помещении штурманского

электрогенераторного отсека был обнаружен большой альбатрос с перебитым крылом.

Вероятно, кто-то из команды тайно принёс птицу на борт во время стоянки крейсера на